|
Ирина, молодая приятная женщина, стала начальником. Она легко освоилась с новой должностью, прекрасно знала, что ей делать, и уверенной рукой вела свое подразделение "через тернии к звездам". И все бы было хорошо, но... Была одна ситуация, с которой Ирина не знала, как справиться. Вернее, человек. Причем именно от этого человека Ира меньше всего ожидала подвоха, поскольку знала его давно и считала, как ей раньше казалось - небезосновательно, что на него-то при случае она и сможет опереться. Человека звали Павлом. Раньше, десять лет назад, Ирина с Павлом были однокашниками, учились в институте на одном курсе. Вместе ходили в походы, вместе участвовали в художественной самодеятельности и вообще были друг для друга Иришкой и Пашкой. Причем Павел сам в свое время предложил Ириному мужу устроить жену на работу в фирму, когда освободилась вакансия, и поначалу даже опекал ее. А потом это новое назначение, поставившее Иру начальницей над Павлом. Собственно, ни для кого оно секретом не было. Все знали: руководить возьмут Ирину. Инее том дело, что Павел был плох - наоборот, работал он хорошо, в фирме его ценили, но с организаторскими способностями у него было не очень... Ему, как и многим творческим людям, не хватало дотошности, кропотливости, усидчивости, столь необходимых в административной работе. Не в Пашином характере было проверять-перепроверять, следить и т. д. Паша и сам в приватных разговорах называл деятельность начальства "унитазной работой", намекая, что творческого компонента в ней "ни на грош", а вот рутинно-хозяйственного очень много. И вот когда начальницей сделали дотошную и внимательную Иру, Паша повел себя очень странно. Он будто забыл, что они с Ирой больше не студенты, будто не понимал, что Ира теперь занимает ответственный пост. "Мне сейчас очень тяжело, - сетовала Ира, - Павел взял за правило вести себя со мной на людях так, словно я для него маленькая девочка и без него ни на шаг. Ведем переговоры с заказчиками - тут же дает всем понять, кто здесь главный: зовет меня "кисой" или "лапулей", разваливается в кресле, предлагает мне "сделать всем кофейку", хотя для этого есть сотрудница-секретарь. В общем, вовсю "играет на понижение". Я с ним пробовала спокойно поговорить, так он то ли не понял, то ли сделал вид, что не понял. Об него как "об стенку горах": "Да ну, тебя, мать, - отвечает, - старая ты стала, нудная, подозрительная. Что ты тетю-начальницу из себя строишь, я же знаю тебя как облупленную". И понимаешь, в чем тут фокус: был бы на Пашкином месте кто-нибудь другой, уж я бы знала, как с ним разобраться. Но Павел мне много добра сделал, я ему многим обязана. Вот он и пользуется. — 91 —
|