|
Экономическая практика как черта культурной жизни общества свидетельствует о значении и воздействии религии на его развитие и формирование. Протестантская этика, особенно ее аскетическая разновидность, внесла немалый вклад в культурную основу современного капитализма. Особую роль сыграли такие его черты, как идеал профессионального труда и «внутримирской аскетизм» (в протиположность «вне-мирскому аскетизму», например, буддийских монахов), то есть обязательство скромного образа жизни в сочетании с активной деятельностью в миру и неутомимым трудом. При этом индивид нес ответственность только за себя и свою веру. Следствием этих свойств аскетического протестантизма, или пуританства, было то, что на этическом поведении основывалась вся жизнь, а не только ее религиозно-церковная сфера. Человек становился «доходной машиной Бога», а труд превращался в самоцель. На основе протестантской этики возникло не только современное предпринимательство с его капиталистическим расчетом, но и эксплуатация рабочих во имя веры и равнодушие к нищете, которая, как считалось, была результатом собственной вины. «Совершенно очевидно, что рано или поздно перед каждым верующим должен был встать один и тот же вопрос, оттесняющий на задний план все остальное: избран ли я1 И как мне удостовериться в своем избранничестве? Для Кальвина эта проблема не возникала. Он ощущал себя "орудием" Бога и не сомневался в своей избранности. Поэтому на вопрос, каким 220 Раздел IV. Развитие социологии в Германии образом человек может удостовериться в том, что он избран, у него был, по существу, лишь один ответ: надо удовлетвориться знанием о существовании Божьего решения и постоянным упованием на Христа, которое дает истинная вера. Кальвин полностью отвергает предположение, согласно которому по поведению людей можно определить, избраны они или осуждены на вечные муки,—такого рода попытки представляются ему дерзостным желанием проникнуть в тайный промысел Божий. В земной жизни избранные внешне не отличаются от отверженных; субъективный опыт избранных доступен также в качестве "ludibria spiritus sancti"* и осужденным, с одним только исключением, которое заключается в "finaliter"** устойчивом уповании на Бога. Избранные образуют, следовательно, невидимую церковь Божью и остаются ею. Эти положения претерпели, естественно, существенное изменение у эпигонов— уже у Безы—и прежде всего в повседневной жизни широких слоев верующих. Для них «certitudo salutis»*** в смысле возможности установить факт избранности приобрела абсолютную, превышающую все остальные вопросы значимость, и в самом деле, повсюду, где господствовало учение о предопределении, обязательно вставал вопрос о существовании верных признаков, указывающих на принадлежность к кругу «electi»...**** — 142 —
|