|
Семья и сейчас, к сожалению, отвечает за ребенка тоталитарно-зависимо, то есть только за успехи воспитания. Если же что-то не получается, то ответственность приписывается наследственности, школе, улице. Семья фактически не отвечает за подготовку детей к самостоятельной жизни. Ребенок многими взрослыми рассматривается как заведомое воплощение зла, которое следует непременно и как можно быстрее переделать. Поговорите с родителями и педагогами о том, как строится воспитательный процесс. Не самостоятельность пестуем, а непослушание выкорчевываем; не щедрости учим, а жадность искореняем; не гигиеническим навыкам обучаем, а с упоением боремся с нечистоплотностью и пр. В ребенке последовательно, насильственно искореняют его самость, так как любят его и опасаются за его будущее. Едва ли не каждое воспитательное воздействие — это самоутверждение взрослого за счет разрушения личности, чувства достоинства ребенка. Приведем лишь часть примеров из собственной практики оказания психологической помощи семьям. У Кати есть собственная комната, но в 12 лет девочка здесь хозяйка лишь номинально. В комнату без Катиного приглашения могут войти члены семьи и гости взрослых, а чтобы последним не было стыдно за «бардак», там должна поддерживаться едва ли не стерильная чистота. Встав утром с постели, Катя обязана сразу же заправить кровать и только потом выходить из комнаты. Понятно, почему любимое место Катерины в родном доме — туалет, где подросток может, наконец, остаться одна. Но ненадолго, потому что бдительные взрослые почти тут же начинают «вынимать» девочку из туалета, предполагая ее недостойное поведение и там. Тринадцатилетнему подростку жестко расписывается режим дня, диктуется круг друзей, его за руку водят из кружка в кружок, а потом удивляются, что Женя не умеет противостоять сверстникам и явно поддается их влиянию. У Димы вполне достойные, но жесткие, независимые, агрессивные родители, которые умиляются самостоятельности, настойчивости, активности мальчика по отношению к другим детям, но требуют, чтобы родителям он подчинялся беспрекословно. Родители с трудом понимают, что дети воспитываются не только за счет желаемых качеств «лучшего» из них и не только за счет словесных «формул внушения», ребенок не может принципиально по-разному вести себя в разных обстоятельствах: он для этого слишком непосредственен и, простите, честен. Ребенок путается в калейдоскопе норм «двойной морали», постоянно попадая впросак и навлекая на себя целую систему санкций. Так, пятилетний Саша спрашивает психолога, почему папу обманывать можно, а маму нельзя. Наконец, освоив правила двойной морали, ребенок вынужден пребывать в состоянии «расщепленного» сознания: «я для семьи и я для себя» плюс еще «я для общества». Психологи полагают это обстоятельство одним из самых мощных для отчуждения человека от семьи, даже при условии сильной привязанности к ней. — 357 —
|