Кика - женщина с изюминкой

После всего происшедшего у меня не хватило смелости вернуться на свое место, и я уселась на свободное сиденье рядом с девушкой, которая спала, облокотившись на окно. Я размышляла о книге Рубена Фонсеки «Испражнения, выделения и сумасшествие» и чувствовала, как название книги материализуется.

Последний случай, когда у меня что-то так сильно чесалось, находился в таких закромах памяти, что мне пришлось напрячься, чтобы вспомнить его.

Я была маленькой девочкой лет семи и смотрела, как в клубе военного округа Кампинаса папа и его друг играли в теннис. Стояла невыносимая жара, не было никакой тени, чтобы спрятаться. Я сидела в позе лотоса, раздвинув и скрестив ноги, на мне были те проклятые трусы из полиэстера фирмы «Барбапапа», которые ужасно кусались. Хотелось пить, есть, и у меня чесалось между ног. Из всех этих проблем решаемой был только зуд. Без всяких церемоний и с чисто детской непосредственностью я стала энергично чесать раздраженное синтетической тканью место. Я чувствовала облегчение, но мечтала снять трусики, чего, конечно же, не сделала, потому что в свои полные семь лет я уже знала, что нельзя разгуливать без трусов, где захочется.

Когда я вновь обратила внимание на папину игру, он уже не играл, а шел в моем направлении с самым идиотским выражением лица. «Так-так, – подумала я, – папа идет узнать, не хочу ли я мороженого и не собираюсь ли уходить». А как я мечтала уйти! Мне безумно хотелось пить, но я была счастлива, избавившись от зуда. Я улыбнулась отцу, уверенная, что его приход имел целью заботу о чаде, но когда он подошел ближе, я заметила, что он слишком решителен. Но неизвестно, по какому поводу. Он взял мою руку, поднес ее к носу, понюхал мои пальцы и сказал: «Запах писюли!» – и тут же дал мне по руке. А потом добавил: «Никогда больше этого не делай!». Я оторопела в растерянности от непонимания своей вины. Значит, чесать там было запрещено? Он ударил меня по руке? Она пахла? Боже, как я хотела пить! «А попить ты мне, конечно, не предложишь?» – подумала я, но не успела произнести свою просьбу, так как он отвернулся и ушел. «Хочу к маме», – подумала я, но не пискнула (и не чесалась) до того самого момента, пока игра не кончилась, и папа не отвел меня домой.

Теперь мне казалось, что история повторяется в этом душном автобусе. Я снова изнемогала от зуда (только на сей раз это не имело прямого отношения к трусикам). Воспоминание о том эпизоде вызвало следующее, тоже связанное с интимным местом, трусиками, папой и наказанием. Когда мы были маленькими, наша подруга как-то осталась ночевать у нас, а родители ушли в кино. Дома остались я, она, три моих брата, дедушка и двоюродная бабка, которые тогда жили с нами. Мы все вместе (но без деда и бабки) искупались в ванне моих родителей, надели пижамы (мальчики) и ночные рубашки (я и моя подруга), как учили нас родители. Но я заметила, что моя подружка была без трусиков, в одной только ночнушке и коротких хлопковых носочках. Я спросила у нее, почему она без трусиков, а она ответила, что мама учила ее не спать в трусах, потому что это мешает кровообращению, и чтобы тело отдыхало от ужасной синтетики (ведь в то время трудно было найти хлопковое белье). Я решила, что она правильно рассуждает, и мы последовали ее примеру. Мальчики остались в одних штанишках и рубашках от пижамы, а я в одной рубашке, тем более, что она была длинной и из-под нее ничего не было видно.