|
Из окна прачечной, где я работаю, я иногда слежу за ним. Он стоит, нагнувшись над работой или на коленях у стены… И вдруг пропал… исчез… Не успеешь повернуть голову, а его и след простыл. Сквозь землю он провалился или сквозь стену прошел? Время от времени случается пойти в сад передать ему поручение от хозяйки. Я его нигде не нахожу и зову: — Жозеф! Жозеф! Где вы! Никакого ответа. Я снова кричу: — Жозеф! Жозеф! Где вы? Вдруг Жозеф бесшумно появляется из-за дерева или из-за гряды с овощами. Он появляется предо мной, освещенный лучами солнца, со своим суровым угрюмым лицом, со своими гладко причесанными волосами, расстегнутым воротом рубашки и открытой волосатой грудью… Словно с неба свалился… — Ах, Жозеф, как вы меня напугали! И на губах и в глазах его мелькает страшная улыбка, светятся быстрые и короткие блики острой стали. Мне кажется тогда, что передо мной стоит сам дьявол… Убийство Клары служит постоянно предметом для разговоров и вызывает всеобщее любопытство. Местные и парижские газеты, переполненные описанием этого случая, покупаются нарасхват. «Libre Parole» определенно обвиняет всех евреев и утверждает, что это «ритуальное убийство». Власти побывали на месте преступления, проводили следствие, собирали справки, переспросили много народу. Никто ничего не знает… Циркулировало обвинение Розы, но нигде доверия не встретило, все пожимали только плечами. Вчера жандармы арестовали бедного разносчика, но ему легко удалось доказать, что его не было в этих краях в тот момент, когда преступление было совершено. Оправдан был также и отец, на которого указывала молва. Впрочем, о нем все дали самые лучшие отзывы. Нигде никакого указания, которое могло бы навести суд на следы виновника. Это преступление вызывает удивление у властей. По-видимому, оно было совершено с удивительной ловкостью, без сомнения, профессионалами… из Парижа. Видно, что прокурор ведет дело очень вяло, только для формы. Убита маленькая бедная девочка, нечего особенно стараться… Имеются все основания думать, что ничего никогда не найдут и что дело будет прекращено, как и многие другие, тайна которых осталась нераскрытой. Я не удивилась бы, если бы барыня заявила, что ее муж виновен в преступлении. Это смешно, но, кому же лучше знать, как не ей. После этой новости она какая-то странная стала. Она бросает на барина необыкновенные взгляды. За столом, я заметила, она вздрагивает, когда раздается звонок. Сегодня после завтрака барин заявил, что хочет уйти. Она его удержала. — Ладно, можешь дома посидеть. И чего тебе все носиться? — 777 —
|