|
Литературные собратья приходили и здоровались с ними. Слышались обрывки разговоров на политические темы. Глухой, похожий на отдаленный шум прибоя, гул толпы, собравшейся перед церковью, врывался в дверь вместе с лучами солнца, подымался к сводам, покрывая более сдержанный говор избранной публики, собравшейся в храме. Вдруг швейцар три раза ударил по деревянному полу своей алебардой. Все присутствующие обернулись; послышался длительный шелест платьев и движение стульев. И в дверях, освещенная солнечными лучами, показалась молодая женщина под руку с отцом. У нее был все тот же вид куклы — очаровательной белокурой куклы с флер-д’оранжем в волосах. На несколько мгновений она задержалась на пороге, потом вошла в церковь, и сразу же раздались мощные звуки органа, возвестившие своим металлическим голосом появление невесты. Она шла с опущенною головою, но нисколько не смущенная, слегка взволнованная, милая, очаровательная, игрушечная невеста. Женщины улыбались и перешептывались при виде ее. Мужчины шептали: «Восхитительна, очаровательна!» Вальтер шел с преувеличенной важностью, бледный, с внушительными очками на носу. Позади них шли четыре подруги невесты, все в розовом, все хорошенькие, образуя свиту этой кукольной королевы. Четыре шафера, отлично подобранные, выступали так, словно их учил балетмейстер. Г-жа Вальтер следовала за ними под руку с отцом другого своего зятя, маркизом де Латур-Ивеленом, семидесятидвухлетним стариком. Она не шла, а еле тащилась, готовая при каждом движении потерять сознание. Чувствовалось, что ноги ее прилипали к полу, отказывались служить, что сердце ее билось в груди, точно зверь, готовый выпрыгнуть. Она похудела. Ее седые волосы делали ее лицо еще более бледным и осунувшимся. Она смотрела прямо перед собою, чтобы никого не видеть, чтобы не отрываться, быть может, от терзавших ее мыслей. Потом появился Жорж Дю Руа с какой-то пожилой дамой, которой никто не знал. Он высоко держал голову и тоже смотрел прямо перед собой неподвижным, твердым взглядом из-под слегка сдвинутых бровей. Усы его, как будто, сердито вздымались над губой. Все нашли, что он очень красив. У него была гордая осанка, тонкая талия, стройные ноги. На нем отлично сидел фрак, украшенный, точно каплей крови, пунцовой ленточкой ордена Почетного легиона. Затем шли родные: Роза — с сенатором Рисоленом. Она вышла замуж полтора месяца тому назад. Граф де Латур-Ивелен вел под руку виконтессу де Персемюр. В конце шла пестрая процессия знакомых и друзей Дю Руа, которых он представил своей новой родне; это были люди, известные в парижском смешанном обществе, люди, быстро делающиеся близкими друзьями, а в случае надобности и отдаленными родственниками разбогатевших выскочек, — опустившиеся, разорившиеся дворяне с сомнительной репутацией, иногда женатые, что хуже всего. Это были г-н де Бальвинь, маркиз де Банжолен, граф и графиня де Равенель, герцог де Раморано, князь Кравалов, шевалье Вальреали, потом приглашенные Вальтером — князь де Герш, герцог и герцогиня де Ферасин, красавица маркиза де Дюн. — 446 —
|