|
— Прекрасно-с, мы, в случае надобности, с ним снесемся. Леневская встала. — Так что, general, если припадок моей бедной племянницы уже кончился и она дала вашим чиновникам разумные ответы, не рассказывая никаких страшных романов… — То дело ограничится вопросом об официально заявленном ей требовании быть записанной в разряд известных женщин. А это требование мы отклоним — на основании предъявленного нам медицинского свидетельства о психической ненормальности и за вашим поручительством. — А если припадок еще владеет ею, и она опять наговорит Бог знает чего? — Тогда неприятно. Дело придется передать судебной власти. — На основании показания сумасшедшей?! — Мы не имеем права делать самостоятельных заключений об ее сумасшествии. Установить, что она не в своем уме, будет делом следствия и экспертизы. — Но, Боже мой! Что значит, — суд?! — Нет, какой же суд? Только следствие. Раз будет выяснен факт сумасшествия, дело прекратится производством. — Но, как бы то ни было, огласка и волокита?! — Что делать?! — Бедное дитя! Бедная баронесса! Они будут совсем компрометированы. И сколько родных восстанет… Ужасно! — Избежать, к сожалению, нельзя. Форма-с! — Но какая же цель? Ведь все равно вот эти труды окажутся ни к чему… Нет ничего больше и кроме того, что я вам открыла. Тут все!.. Зачем же искать пустого места? — А для торжества и контроля правосудия. Форма-с! — Странно! И никак нельзя предотвратить? — Никак, Софья Игнатьевна! Если бы дело замолчала полиция, — в него легко может вмешаться прокурорский надзор, — и тогда реприманд полиции. Если промолчит прокурорский надзор, — существует на свете жандармский полковник… Леневская сокрушительно вздохнула. — Мой Бог! Сколько у нас властей! Ах, в старину было все проще и лучше… Ну, будем надеяться, что моя милая девочка уже умница и не поставит нас во все эти неприятные перспективы… Во всяком случае, сердечное, душевное спасибо вам, excellence!.. У вас золотое сердце!.. — Помилуйте. — Нет, нет!.. Это редкость!.. Столько гуманности… столько теплоты… Глава 25— Ну что? — встретил губернатор полицеймейстера и Матьё Прекрасный, когда они прибыли от Лусьевой. Mathieu казался сконфуженным, полицеймейстер был мрачен. — Полный отбой по всему фронту, ваше превосходительство! — заявил Mathieu. — Знать ничего не знает, ведать не ведает. Совсем другой человек. Нельзя узнать против вчерашнего. Очнулась и ничего сама о себе и вокруг себя не понимает. — 1185 —
|