|
Поначалу, узнав эти новости, я ходил ошалевший. И прежде-то на физике не мог сосредоточиться, а теперь – вообще ни на чем. Самые простые разговоры давались мне с трудом. Но я вел себя как обычно и никому ничего не говорил. Константин отвел меня в сторонку и поинтересовался, не обдолбан ли я. Думаю, Рей просто принял это по умолчанию. Оставаясь один, я жалел себя. Часто плакал – иногда, как мне казалось, часами. Через несколько дней, когда мозг снова заработал, и мгновенья не проходило без смерти на переднем плане – и без екающего чувства в животе. Смерть стала центром моей жизни. Я смотрел на оливы академгородка. На их чудесные скрюченные контуры. Их приятную седину. Внезапно все вокруг стало казаться бесценным. Пейзаж, небо, изящная линия между беленой стеной и желтоватым потолком у меня в квартире. Я вспомнил, как Фейнман смотрел на радугу. Я стал таким же – жаждал ценить все до единого маленькие переживания жизни, даже те, что меня раздражали. Через несколько дней перезвонил мой врач. Анализ крови оказался отрицательным. Гормоны в норме. Облегчение. Восторг. Зря. – Так часто бывает – анализ отрицательный, – сказал врач. – Это вообще-то ничего не значит. Я растерялся. Смешался. Никак не мог разобраться, что происходит. – Зачем же тогда брать анализ, если он ничего не значит? – спросил я. – Это самый простой способ подтвердить диагноз. Но есть и другие. Анализ на самом деле формальность. – Будете брать биопсию? – Нет, обычно удаляем все яичко. – Но у меня же оба. – Боюсь, такого рода уплотнения – всегда злокачественны, – сказал он. По-моему, я напугался больше, чем он. – Поговорим, приходите, – добавил он. На том и закончил. Господь бросил трубку. Я чувствовал себя потерянно. Как я вообще оказался в таком положении? У меня докторская степень по физике. Согласно когда-то прочитанному мною исследованию, я был в среднем на двадцать пять процентов умнее доктора Смайлика. Но он – специалист. А мне оставалось вымаливать у него время и толкования. Я решил съездить в Медицинский университет южной Калифорнии и просветиться, найти книгу и прочитать все про шишки и яички. Пока ехал, представлял, как найду уйму доброкачественных вариантов. Типа цист. Или мозолей яиц. К сожалению, яичкам ничего такого не суждено. Книги, похоже, поддерживали моего врача. Добравшись домой, я уселся в свое кресло-мешок. Жар дня догорал, солнце висело низко и потому скорее завораживало, чем давило собой. Бассейн во дворе пустовал – если не считать соседского кота, присевшего на бетонной кромке. В духе моего новообретенного восхищения жизнью и природой я стал наблюдать за котом. Какой милый, думал я – таится и прыгает, тренирует давно забытое искусство охоты. — 68 —
|