Пьер и Мария Кюри

Не без сожаления мы покидали институт, где провели за работой такие счастливые дни, хотя и в трудных условиях. Наш сарай был нам особенно дорог; это здание продержалось еще несколько лет в состоянии все прогрессировавшего разрушения, и нам случалось заходить туда. Позже пришлось его разрушить, чтобы освободить место для нового здания института, но фотографии его сохранились. Предупрежденная верным Пти, я совершила туда (увы, уже одна!) последнее паломничество: на доске еще остался почерк того, кто был душой этого места; смиренный приют его работы был весь проникнут воспоминаниями о нем. Жестокая действительность казалась дурным сном; казалось, увидишь его высокий силуэт и услышишь звук знакомого голоса.

Хотя парламент и голосовал за учреждение новой кафедры, но он не предусмотрел одновременного основания лаборатории, необходимой для развития новой науки о радиоактивности. Пьер Кюри сохранил за собой небольшое помещение P.C.N. и в качестве временной меры получил в распоряжение большую комнату, отделенную от P.C.N.; кроме того, во дворе построили небольшое здание из двух комнат и мастерской.

Нельзя подавить в себе чувства горечи, когда подумаешь, что эта малость оказалась для него первой и последней, что первоклассный французский ученый в конечном счете никогда не имел подходящей лаборатории, хотя его большое дарование проявилось уже тогда, когда ему было только двадцать лет. Конечно, проживи он дольше, то раньше или позже ему создали бы удовлетворяющие его условия работы, — но еще в возрасте сорока семи лет он был лишен их. Представляют ли себе люди всю скорбь восторженного и бескорыстного творца большого дела, когда осуществление его мечты все время тормозится недостатком средств? Можно ли, не испытывая чувства глубокой горести, думать о самой непоправимой трате величайшего народного блага — таланта, сил и мужества лучших сынов нации?

Крайняя нужда в хорошей лаборатории составляла предмет постоянных дум Пьера Кюри; когда в 1903 году, принимая во внимание его известность, его патроны сочли себя обязанными настаивать, чтобы он принял орден Почетного легиона, он отказался от этого отличия, оставаясь верным своим убеждениям (изложенным в предыдущей главе); письмо, написанное по этому поводу директору об отказе от академических отличий, внушает то же чувство, как и цитированное выше:

«Прошу Вас, будьте любезны передать господину министру и осведомить его, что не имею никакой нужды в ордене, но весьма нуждаюсь в лаборатории».

Назначенный профессором в Сорбонну, Пьер Кюри должен был готовиться к новому курсу. Кафедра была учреждена для него и с очень широкой программой, поэтому у него была полная свобода в выборе материала для курса. Пьер Кюри воспользовался этим, чтобы возвратиться к дорогой для него теме, и посвятил часть лекций законам симметрии, изучению векториальных полей и тензоров и приложению этих понятий к физике кристаллов. Он имел намерение дополнить эти лекции и сделать из них курс физики кристаллов; это было бы тем более полезно, что эти вопросы мало известны во Франции. Темой других лекций служила радиоактивность, открытия, сделанные в этой новой области, и переворот в науке под влиянием этих открытий.