|
По-прежнему ее мечта уехать из Парижа и жить зимою в Со. Она купила там участок с намерением строить дом. Проходят годы, но окончательного решения не принимает. И каждый день, в час завтрака, она пешком возвращается домой, переходит мост Турнель почти таким же быстрым шагом, как и прежде, и, немного запыхавшись, поднимается по лестницам старинного здания на острове Св. Людовика. * * *В одно прекрасное утро 1926 года Ирэн спокойно объявила родным о своей помолвке с Фредериком Жолио, самым блестящим и самым кипучим из работников Института радия. Вся жизнь в доме взбудоражилась. В квартиру, населенную лишь женщинами, вдруг вторгся мужчина, молодой человек, вторгся туда, куда вообще не проникал никто, кроме Андре Дебьерна, Мориса Кюри, Перренов, Борелей и Моренов. Молодожены жили сначала на Бетюнской набережной, а затем наняли себе отдельную квартиру. Мари, хотя и была довольна счастьем дочери, все же расстроилась нарушением привычной жизни со своей постоянной сотрудницей в работе и плохо скрывала тайное смятение. Но затем благодаря ежедневной близости она лучше узнала Фредерика Жолио, своего ученика, ставшего зятем, лучше оценила исключительные достоинства этого красивого молодого человека, говорливого, преисполненного жизни, и тогда убедилась, что все к лучшему. Два ассистента вместо одного больше могли помочь ей в ее заботах, в обсуждении текущих работ, в осуществлении ее советов, а вскоре они стали делать свои предложения и вносить новые идеи. Чета Жолио усвоила привычку четыре раза в неделю приходить завтракать к мадам Кюри. * * *— Мэ, ты поедешь в лабораторию? Пепельные глаза, с недавнего времени обычно прикрытые очками в черепаховой оправе, а сейчас разоруженные, ласково остановились на Еве: — Да, сейчас. Но раньше побываю в Медицинской академии. Впрочем, заседание академии только в три часа, и, думаю, у меня еще будет время… Да, я проеду на цветочный рынок и, может быть, заеду на минуту в Люксембургский сад. Троекратный гудок «форда» у подъезда. Через несколько минут Мари уже прохаживается между рядами горшков с цветами и ящиками с перегнойной землей, выбирает растения для посадки в саду лаборатории и, завернув их в газетную бумагу, осторожно кладет на сиденье в автомобиле. Она знакома с садовниками и садоводами, но почти никогда не бывает в цветочных магазинах. Не знаю, по какому инстинкту или же по привычке к бедности, она дичится очень дорогих цветов. Очаровательные друзья мадам Кюри — Жан Перрен, Морис Кюри — часто врываются к ней с большими букетами в руках. И совершенно так же, как если бы она дивилась на какие-нибудь драгоценности, она удивленно, немного робко смотрит на большие махровые гвоздики и прекрасные розы. — 242 —
|