Суфии. Восхождение к Истине. Книга вторая

О мухе, вообразившей себя кормчим

Однажды муха, захмелев от чего-то, вообразила, что она плывет по морю-океану и, как кормчий, стоит на палубе своего корабля и смотрит вдаль. В дейс­твительности же она плыла на листике по небольшой луже, оставленной в саду каким-то ослом.

К сожалению, и среди людей бывает так, что тот, чьи знания мелки и ограничены, воображает себя мудрецом, хотя мудрец из него такой же, как из мухи кормчий.

5. Уроки неосмотрительного цитирования

Во имя Аллаха, Милостивого, Милосердного!

Межконфессиональный и международный скандал, разразившийся после того, как папа Бенедикт XVI публично процитировал в 2006 г. высказывание императора Мануила II, который принадлежал к последней византийской династии Палеологов, управлявшей жалкими ос­татками некогда великой империи, не утихает. И, вероятно, обида на понтифика надолго осядет в памяти тех, для кого непогрешимость папы далеко не очевидна и кто принял ска­занное им близко к сердцу.

Посмотрим же, в каком историчес­ком контексте прозвучали слова Ма­нуила II Палеолога. В течение всего своего весьма продолжительного для тех времен правления этому импера­тору приходилось воевать с испове­довавшими ислам турками-османа­ми. Особенно был настойчив султан Баязид I Молниеносный, который, за­воевав практически всю Византию, запер Мануила II в столице страны, и у ее осажденного властителя вырвались те самые злосчастные сло­ва по адресу ислама и основателя этой религии — пророка Мухаммада, которые так некстати вспомнил Бе­недикт XVI. Некстати — потому, что эти слова принадлежали не теологу и философу (Мануил II не оставил заслуживающих внимания сочинений), а воину, обозлившемуся на своих врагов и отчаявшемуся в своем бессилии. Да и сама Византия конца XIV — на­чала XV века вряд ли была образцом нравственности и человечности.

По иронии судьбы спас Мануила II от бесславного конца и вернул ему часть его владений другой мусульма­нин — Тимур (Тамерлан), разгромив­ший турок-османов под Анкарой в 1402 г. В этой битве смертельный враг Мануила II — Баязид попал в плен и в том же году умер.

Но Тимур пришел и ушел, и Мануилу II пришлось продолжить борьбу за существование уже с сыновьями Баязида — Сулейманом Челеби и Мехметом I Киришуи. Однако раз­дробленное Тимуром государство ос­манов не сразу смогло обрести свою прежнюю силу, и Византийская импе­рия, благодаря великому полковод­цу — мусульманину из Самарканда, просуществовала еще несколько десятилетий, а сам Мануил II смог сохранить свой трон до конца жизни.