Как познается Бог

Реакция студентки оказалась для меня сверхнеожиданной: она так сильно обиделась на меня, что решила отомстить. Для этого она оклеветала меня среди своих товарищей по группе столь страшным образом, что я впоследствии даже долго не мог повторить её слова. Она объявила им, будто бы я её... изнасиловал...

Я об этом, естественно, пока ничего не знал.

Я наметил в Петербурге встречу с адептами Школы, чтобы рассказать им о московских событиях и обсудить их.

Утром в день встречи выхожу из квартиры с тяжёлым рюкзаком, полным книг. Но на нижней лестничной площадке нарываюсь на засаду. Меня избивают молниеносной атакой, не давая сбросить рюкзак, привязанный к телу поясным ремнём, сбивают с ног, требуют впустить в квартиру. Этого я допустить уже никак не мог: ведь в квартире — моя мать, пожилые соседки. Освободившись от рюкзака и воспользовавшись тем, что главный нападавший потерял бдительность, бью его в подбородок. Он отлетает к стене, хватается за батарею отопления. Ударить ещё раз, добить — мне такое и в голову не пришло: уж слишком я мирный человек, любое насилие, при­чи­не­ние боли мне абсолютно чужды; своим ударом я его всего лишь остановил, спасая других. Я звоню в чужую квартиру и через дверь прошу вызвать милицию. Он брызгает в меня из балончика нервно-па­ра­ли­ти­ческим газом, и моё тело без сознания падает спиной на каменный пол примерно с 2-метровой высоты.

Очнулся я минут через 10. Первая мысль была такой: “Неужели это со мной на самом деле слу­чи­лось?!” Ощупал голову, она при падении опёрлась на стену, иначе бы упал затылком и расколол череп. Встал, добрался до своей квартиры.

Приехали милиция и “скорая”. Составили протокол. Позднее открыли уголовное дело, собрались искать преступников.

А через несколько дней организатор преступления является ко мне и, сострадая сама себе, что “так переволновалась”, рассказывает о причине нападения. Её интеллект оказался настолько просто устроенным, что она даже не понимала уголовной ответственности за свой поступок.

... Я не хотел мстить. Во-первых, мстительность — качество слишком далекое от Божественности. Во-вторых, я понимал, что, раз такое произошло, значит в этом должен быть какой-то глубокий смысл именно для самого меня. В-третьих, я стал размышлять о том, каким образом будет лучше помочь преступникам исправиться, стать лучше.

Обдумав ситуацию, принимаю решение не выдавать их следователям: и студентке лучше закончить институт, да и всем удобней будет покаяться на воле, чем в “зоне”. Объясняю милиции, что хочу привести их к покаянию, вместо того, чтобы мстить. Со мной соглашаются: да, в “зоне” методы воспитания грубее, чем у Вас.