Как познается Бог

Она оказалась ещё слишком молодой душой, чтобы уметь любить, заботясь и сражаясь за тех, кого любишь. Он же — уже слишком закоренел в пороках лени, лжи, подлости, готовности в любой момент предать — до той степени, что научился их отлично маскировать.

А я этого ещё не умел различать. И даже, более того, не хотел этого видеть, когда Бог прямо указывал мне на несоответствие преподавателей Школы Его Замыслу.

В Его же Замысел входило то, чтобы через меня Он смог готовить Аватаров. А не просто создалась бы ещё одна “большая и дружная семья” резвящихся и пакостничающих детей, играющих в религию.

Для этого Ему предстояло ещё многому обучить меня самого. В другой обстановке. В отрыве от толпы. Я же этого не хотел видеть и сопротивлялся.

И однажды Бог распорядился о закрытии Центра “Ваджраяна”. Лично мне Он сказал:

— Центр "Ваджраяна" пришёл к закату, к концу. Я его упраздняю — при помощи грубых сил, если сам на это не пойдешь. Занятия в прежнем виде уже не нужны. Они будут продолжаться на совсем другой основе. Центра, считай, уже нет: Я его закрыл. Считать его закрытым с этого момента. Ты потом увидишь много своих ошибок — привязок к "земному". Отныне существую лишь Я — Центр для всех стремящихся ко Мне душ. Никакая организация на Земле вам больше не нужна.

А через некоторое время я узнаю о том, что делалось в Центре в последнее время и скрывалось от меня: “сексуальные семинары” для всех желающих с улицы с коллективными раздеваниями, занятия с публичным раскрашиванием красками обнажённого жен­с­кого тела (причём как? — грудь в чёрный цвет, а что ниже — в красный!). Как раз приехали канадские кинематографисты. И они отсняли этот отвратительный эпизод. Они делали фильм “Духовная жизнь России”... А вокально-инструментальная деятельность свелась к воспеванию не Бога, как замышлялось, а шиваистских богов. И всё это делалось с постоянным повторением имени Бабаджи и под разговоры об открытии “Центра Бабаджи”.

Я увидел: преподаватели, достигнув предела своих возможностей на данный момент, пустились в зазнайство и хулиганство. Это уже, действительно, стал вовсе не “Прямой Путь” к Богу, не “ваджраяна”.

Я заявил директору и старшему преподавателю, что нам пора расстаться и что в дальнейшем они не должны опираться на моё имя и авторитет нашей Школы. В ответ они, скрыв от других факт этого разговора, стали пытаться сохранить Центр и своё лидерство, но уже без меня, хотя и присваивая право преемственности.

Я знал, что выполнил свою миссию по отношению к московским ученикам, дав каждому то, что он мог вместить на данном этапе своего развития. Оставалось лишь подвести итог.