Истина и идолы

* * *

Прими из уст Его закон и положи слова Его в сердце твое [66].
Закон жизни - это закон любви. Жизнь не прекратится, пока люди способны любить. Всякий любящий знает Бога [67]. Абсолютное большинство людей в той или иной степени обладает благодатным опытом любви. Но каждому человеку ведом и опыт ее потери. Впрочем, утрата любви так же не может освободить человека от желания вернуть любовь, как и пребывание в болезни не освобождает его от жажды исцеления. Чем сильнее страдания, вызванные болезнью, тем очевиднее ценность дара здоровья. Исчерпать себя в любви - значит иссушить свою жизнь. И лишь благодатная живая вода веры в Божественную любовь Христа к человеку в состоянии вернуть нас к жизни. Невозможно не ответить на всепрощающую, бескорыстную любовь к тебе, нельзя не любить Любовь. Спастись и означает обрести вечную любовь к Богу, которая, как благодатный источник, утолит твою жажду любви к другим и других к тебе.
"Всегда в жизни прав тот, кто опирается не на логику, не на здравый смысл, а тот, кто исходит из одного верховного закона - закона любви. Все остальные законы ничто перед любовью, которая не только руководит сердцами, но и "движет солнце и другие звезды". В ком есть этот закон, тот живет, кто руководится только философией, политикой, разумом, тот умирает" [68].

От чего действительно свободен человек?

Проблема свободы человека традиционно является предметом сложнейших философских и богословских рассуждений. Чего стоит известное уверение немецкого философа Шеллинга о том, что рассмотрение противоположности между необходимостью и свободой "только и вводит в глубочайшее средоточие философии" [69]. Далеко не всем доступно кьеркегоровское истолкование готовности Авраама принести в жертву своего сына-первенца Исаака как осуществление подлинной свободы. Не так просто и понимание свободы воли в православной публицистике, как это видно из следующего примера: "Свободная воля на путях обретения свободы имеет власть отказаться от своеволия" [70].
В то же время в современных средствах массовой информации мы встречаем чрезвычайно упрощенное понимание проблемы свободы. Так, например, программа "Свобода слова" на НТВ методично втолковывает нам, что свобода - это просто-напросто то состояние, когда можно говорить и делать что угодно, лишь бы только в согласии с чувствами. Истина при этом никого не должна интересовать, ибо, в конце концов, что есть истина? [71] Или, еще хуже: есть ли истина вообще?
В подходе этой телепрограммы, как в капле воды, отразилась суть либерально-атеистического понимания свободы. Парадоксальность ситуации в том, что о свободе говорят и от ее имени выступают те, у кого в миропонимании нет и не может быть никакого места для подлинного понимания свободы. Однако сторонники этой точки зрения фанатично верят в некий суррогат свободы. К чему же он сводится? Свобода для них - это какое бы то ни было состояние человека, которое не должно быть ничем, никем и никогда ограничено. При этом нередко по ходу обсуждений раскрывается и тщательно оберегаемая "тайна" либерализма. Она заключается в том, что за этими "ничем", "никем" и "никогда" стоит вполне определенное содержание. Прежде всего - яростное противление христианскому пониманию свободы человека.
Почему же ведется такая атака на христианское понимание свободы? Потому, что без подлинной свободы "не может и не бывает христианского облагодатствования" [72]. Потому, что "верить, любить, вдохновляться и творить нельзя по принуждению, но только свободно" [73]. Потому, что свобода - это подлинная сущность человека. Потому, что "Христос освободил людей свободою или для свободы" [74]. Именно свобода есть "непосредственное обнаружение сыновне-чистого общения с Отцем чрез Сына, когда под водительством Божественного Духа мы удерживаем органическую неразрывность с Господом Спасителем чрез воспроизведение Его в себе, или чрез возможно полное осуществление "закона Христова"" [75]. Ибо кто вникнет в закон совершенный, закон свободы, и пребудет в нем, тот, будучи не слушателем забывчивым, но исполнителем дела, блажен будет в своем действии [76].