|
Затем Энди захотел играть в школу. Он попросил меня написать все имена, которые я знал. Я написал: «мама», «папа», «Мэри» и имена его друзей: «Кевин», «Брайан», «Крис» и так далее. Рядом с каждым из них Энди нарисовал символ. Около друзей он нарисовал звездочку. Рядом с отцом появилось сердечко, но Мэри получила акулью пасть, а мать — кинжал. Я прокомментировал: на маму и на Мэри были направлены все его «пачкающие» чувства. Энди «переехал» в игровой домик. Сейчас темно, ночь, и мальчик по имени Майкл (говорит он мне) пытается заснуть. Энди подражает голосам привидений, раздающимся со второго этажа, Майкл должен пойти наверх, в темноту. По условию я разыгрываю некоторые жуткие чувства, идентифицируя себя с Майклом. Голоса страшные, Майкл панически испуган, и тут мы отчетливо слышим шаги — тяжелые, гулкие шаги. Майкл медленно поднимается наверх, а там ФРАНКЕНШТЕЙН. Энди использует большую куклу-мужчину. И Франкенштейн находится там вместе с матерью и Мэри. Майкл видит, как Франкенштейн убивает Мэри и мать. Особенно сокрушительные удары выпадают на долю матери. Я комментирую: у Энди внутри находится много Франкенштейновых чудовищных чувств. Энди был очень сердит, когда в доме появилась его сестра. Его мать затем проводила массу времени с Мэри, и ему казалось, будто она ушла далеко от него и все отдала Мэри. Мальчики огорчаются, и грустят, и очень-очень сердятся. Игра в Майкла продолжалась на нескольких сеансах, с очень похожими сценариями. После некоторой работы с этим материалом родители сообщили, что Энди стал меньше бояться темноты, меньше стал бояться подниматься наверх в свою спальню или на чердак или спускаться в подвал. Эти «спрятанные» области становились менее пугающими. В этот период игры проблемы с братьями и сестрами продолжались, и у меня была отличная возможность сфокусировать внимание на гневе Энди по отношению к матери и сестре. Игра позволяет психотерапевту обеспечить дальнейший инсайт. Энди боится монстров, сидящих по темным углам его дома — они могут искалечить, и поэтому он предпочитает оставаться на хорошо освещенном первом этаже. Благодаря проявлявшемуся материалу я смог понять, что монстры являются проекцией, что у самого Энди множество чудовищных чувств. Я комментировал их как естественные чувства, так как они возникли примерно в то время, когда Энди переживал чувство заброшенности. Поскольку появились свидетельства частичного ослабления симптомов, можно было сделать вывод, что Энди, по всей видимости, способен к принятию этой интерпретации. Он стал меньше бояться темноты, монстров и привидений. Как если бы Энди воспринял идею о том, что хотя видимые монстры исчезли, в действительности они находятся внутри него. Его чувство облегчения служит признаком того, что он может разрешить себе эти гневные чувства. — 201 —
|