|
Энди создавал свой рисунок про акул в течение несколько сеансов, и он определенно хотел, чтобы это достойное награды произведение было повешено на стену (см. рис. 11.1). Он произносил следующий указывающий на аффект текст: «Мы видим много земли, и воды, и солнца. В море есть АКУЛЫ, которые могут тебя укусить. У больших акул действительно большие зубы. Акулы поедают всех мелких рыбок. Они не любят, когда маленькие рыбки плавают в акульем месте. СМОТРИ, МЫ ВИДИМ КРОВЬ. Другую маленькую рыбку укусили, и мы видим всю к-р-о-в-ь, которая вытекает, больше и больше крови. Ой, и другую рыбку поймали». Прочитав Энди его рассказ, я прокомментировал: у этих акул есть очень много «пачкающих-кусачих» чувств, и они, конечно, не хотели, чтобы те маленькие рыбки жили рядом с ними в этой части моря. У мальчиков тоже бывают пачкающие чувства по отношению к маленьким рыбкам, которые плавают по их дому. Энди не показывал никакой реакции в течение нескольких минут, вдруг он слепил из глины маленькую девочку и пустил ее плавать в воде. Стаплер на игровом столе стал акульей пастью, и девочка вопила, когда акула откусывала ей руки, ноги и голову. Я сказал, что смог увидеть его очень сильные пачкающие чувства и что все мальчики иногда испытывают сильную ненависть к своим младшим сестрам. К концу этого сеанса Энди определенно захотел, чтобы картинку повесили на стену. Я использовал канцелярские кнопки, чтобы прикреплять рисунки, и Энди захотел сам приколоть свою картинку острыми кнопками, я разрешил. Когда он оказался рядом с рисунком одаренного юного художника-пациента, он внезапно несколько раз ткнул в это произведение острой кнопкой. Его лицо выражало гнев. Я остановил Энди, рисунку не было причинено большого вреда. Я сказал, что он не должен рвать рисунки других людей, хотя понимаю, что в точности как дома, он хочет быть моей особенной рыбкой и одним-единственным в моем кабинете. Я прибавил, что другие люди, которых я встречаю, вызывают у него сильную ревность, в точности как Мэри дома. Когда мальчики еще маленькие, сказал я, они ощущают себя совсем особенными, но когда рождается маленькая Мэри и поселяется вместе с ними, они чувствуют себя брошенными. Перенос, который я вывел из его рисунка, состоял в том, что Энди был садистической акулой, которая наслаждалась, разрывая на части маленькую рыбку, свою сестру или брата. Море было его переполненным домом, битком набитым сестрами и братьями; он был убийцей, который ненавидел маленьких непрошеных гостей. Я использовал эти идеи в своих комментариях, обращенных к нему, на этом сеансе. Энди подтвердил эту мою интерпретацию, использовав стаплер как акульи челюсти: в это? игре он выразил еще раз свой гнев. Позже на этом сеансе он вновь пережил эти чувства в переносе, атаковав рисунок другого «сиблинга»/пациента. Таким образом, oh переживал свои конфликты дома и одновременно с этим в кабинете. На этом сеансе появился новый важный элемент. У меня была возможность дать ин терпретацию, ведущую к инсайту. Инсайт происходит, когда интенсивно переживае мые аффекты и некоторое понимание этих аффектов объединяются. Энди осозна вал свой интенсивный неотрефлексированный гнев и в целом ощущал, что эти аф фекты ужасны — он был «самым плохим» мальчиком. В нашей совместной работе j помогал ему понять, в чем был смысл этих аффектов — он испытывал ненависть й сестре, поскольку ревновал ее к родителям из-за того, что она отобрала у него чув ство уникальности. Так эти примитивные чувства начали теперь получать новьп контекст, появилось понимание их всеобщей распространенности. Нашей целью бы ло модифицировать суровые реакции Суперэго Энди и помочь ему принять мысль что все дети испытывают сильные ревнивые чувства и взаимосвязанный с ними гне по отношению к своим младшим братьям и сестрам. — 199 —
|