Что такое психотерапия

Хотя «групповых» учить семейно-ориентированной терапии трудно, это не невозможно. Многие «выздоравливают».

Идеолог

Обучение идеолога представляет собой специфическую проблему, хотя его обу­чать легче, чем «группового». Как правило, в высшем учебном заведении терапевт погружается в теории и различные подходы к классификации человеческих про­блем и недугов. Его учат различать психотерапевтические школы по учебникам. Они спрашивают что-то вроде: «Это терапия структурная или стратегическая?» Они считают, что если учитель сможет сформулировать различия, ученики боль­ше узнают о том, как вести терапию. Когда они начинают работать, то обнаружи­вают, что изменение людей требует от них другого способа мышления. Действие происходит не в сознании, а в реальном мире. Я припоминаю одного высокоин­теллектуального терапевта, которого обычный подросток обучил этому в один день: у этого подростка был особый способ запугивать родителей — когда они с ним не соглашались, он разливал бензин вокруг дома, садился на крылечке и чир­кал спичками.

1 Программы постдипломной практической подготовки, развернутые на базе стационара для его со­трудников. — Примеч. перев.

Типы студентов 53

Большинство терапевтов излечиваются от идеологизма, когда сталкиваются с проблемами в реальной терапии и начинают больше интересоваться приобрете­нием умений, чем идеями. Некоторые обучающиеся никак не могут миновать ста­дию теории, и помочь им — задача супервизора. Один из примеров этого был про­демонстрирован мне Доном Джексоном много лет назад. Мы обсуждали вопрос о том, что психотерапевты завязли в теории объектных отношений, и Джексон под­черкнул, что многие из них через это прошли. Они изучали Файрбейрна и посред­ством чистых размышлений, «из головы», создали теорию объектных отношений. Раз они смогли это сделать, то затем они смогли перенести этот способ мышления с объектных отношений на отношения между людьми. Конечно же, сейчас кое-кто из семейных терапевтов старается спасти теорию объектных отношений, объявив ее формой семейной терапии.

Часто идеологи с трудом усваивают идею об изменении клиента. Они сосредо­точены на том, чтобы понять их (и иногда поделиться с ними своим понимани­ем). Такого рода идеологи любят размышлять о терапии как об архитектуре, а не как о плотницком деле. Такие терапевты хотят быть глубокими и предпочитают философские аспекты терапии (иногда они похожи на французских интеллекту­алов). Идеолог с энтузиазмом следует любой новой моде на идеи. Когда наиболее популярной идеологией был психоанализ, идеологи были глубоко погружены в психоаналитическую теорию вытеснения. Мода поменялась, и эти терапевты бро­сились в теории эстетики терапии, в дискуссии об эпистемологии, конструктивиз­ме, диссоциативных процессах или когнициях. Им трудно сосредоточиться на конкретной проблеме, такой как отказ ребенка ходить в школу или отказ подрост­ка от еды. Они любят диагностические категории типа «пограничное расстройство личности» и застревают на них, невзирая на их бесполезность для терапии. Имен­но идеолог заставляет супервизора осознать, что терапия зародилась в универси­тете и что ее можно преподавать как интеллектуальный способ жизни, а не как набор техник, предназначенных для изменения. Цель идеолога — пройти интен­сивный обучающий курс, а не сосредоточиваться на изменении несчастных лю­дей. Он доводит до абсурда естественную заинтересованность образованных лю­дей в теориях и новых открытиях.