Психотерапия. Теория и практика

Другой путь состоит в адаптации психотерапии к модели высо­котехнологичной «службы сервиса», причем на сегодняшний день «почва» для подобного выбора «пропахана» и сдобрена вдруг вы­росшими, как опята после ливня, многочисленными психологиче­скими консультациями. Что же, реалистично оценивая различные пространства отношений, «пациент-терапевт», «клиент-консуль­тант», «клиент-целитель» и проч., по-видимому, следует всерьез задуматься о собственном профессиональном самоопределении, учитывая в том числе многообразие уже реально сформировавшихся клиентских ожиданий и разнообразие «психологических услуг», раз­личие ценностных установок и тех и других.

Существует достаточно прагматичная «рыночно-товарная» точ­ка зрения, согласно которой терапевт в той мере хорош и эффекти­вен, в какой он приносит пациенту облегчение его страданий. За­ключая терапевтический договор, терапевт, по мнению X. Страппа (1975), берется выполнить три основные функции по отношению к клиенту: 1) облегчить его эмоциональное состояние путем понима­ния, поддержки и возвращения уверенности в себе; 2) обучение его, включая содействие его продвижению, росту, инсайту и зрелости; 3) обеспечение его «техническим инструментарием» изменения соб­ственного поведения. Что же можно добавить? С точки зрения про­дажи психотерапии в качестве научной технологии, кажется, дого­вор составлен вполне грамотно, во всяком случае, до циничности ясно. Видимо, развивая именно это понимание отношений между пациентом и терапевтом, Страпп добавляет: клиент имеет право знать, что он приобретает в ходе данной сделки, а терапевт как про­изводитель или продавец услуг отвечает перед покупателем (кли­ентом) и имеет определенные обязательства перед ним.

Подобный подход (наряду с иными), похоже, стихийно склады­вается и в нашей стране сейчас, но отвергать его «с порога» я бы не стала хотя бы по той причине, что у него имеются сторонники и с той и с другой стороны; к тому же определенное рациональное зер­но в нем содержится. Действительно, пациент имеет право на ква­лифицированную профессиональную терапевтическую помощь. Бесспорно, принимая пациента и заключая терапевтический кон­тракт, пациент и терапевт должны сформулировать понятные па­циенту и разделяемые им цели. Не вызывает сомнения требование от терапевта эффективности и ответственности за благополучие па­циента. Вызывает протест (и известную долю брезгливости) попытка полного отождествления терапевтической практики с моделью «пси­хологического сервиса» со всеми вытекающими требованиями к терапевту, понятными каждому работающему и рефлексирующему свою деятельность терапевту или консультанту.