|
А то один мой приятель от неразделенной любви на войну добровольцем уехал, да еще и за границу. Слава богу, война быстро закончилась, и он добраться не успел. Да и одумался быстро, по дороге, и ехал уже из упрямства. Повезло, целый и невредимый домой вернулся. Хотя конечно любовь личностной типологии не отменяет, а только проявляет. И реакции у разных людей будут разными. Психотерапевт должен быть максимально точным и быстрым, настолько насколько это возможно в каждом случае. Это банальность. Как быть точным? Использовать технологию поиска терапевтической мишени. У Льюиса Керрола в «Алисе…» есть чудный эпизод. Алиса спрашивает у Чеширского кота: «Скажи, куда мне идти»? «А куда ты хочешь?» «А мне все равно». «Тогда иди куда-нибудь, все равно куда-нибудь придешь». Куда идти психотерапевту в терапевтической сессии? Обычно на этот вопрос отвечает автор теории, которой терапевт придерживается. А мы уже разобрали, что теория - миф автора. Очень красивый миф. И поэтому считается наукой, а наука точна и оперирует «объективными критериями». Поэтому если следовать хорошей науке обязательно будет хороший результат. И куда идти целиком зависит от науки. Я уже говорил, что здесь главное это вопрос веры терапевта и вопрос согласования его мифа о мироустройстве с мифом автора теории. Что должен делать терапевт, когда помогает решить его, клиента, проблему? Найти место, где клиент приобрел опыт бессилия, и помочь клиенту пережить этот опыт. Пережить - в смысле прожить и пойти дальше. Собственно этим психотерапевт и занимается. Просто хороший терапевт делает это осмысленно, даже если так свою задачу и не формулирует. Мне лично понадобилось несколько лет чтобы понять, что главное - это пойти дальше. А многие мои коллеги уверены, что главное – пережить, точнее, попасть в опыт бессилия, и вновь прожить этот опыт. И для них это цель. И бьются они над этой целью, бывает подолгу времени. Потому что весь человек этому сопротивляется. Он то каким-то образом пытается сам это не вспоминать, и другим не дает его туда погружать. И опять на ранних этапах своей терапевтической карьеры я был уверен, что все дело в неадаптивных психологических защитах. Многие теории описывают способы их формирования. И я тщательно пытался снять со своих клиентов «маски». А для этого надо было их – клиентов разоблачить. А они не разоблачались. Никак не хотели. И правильно делали. Потому что то, что создало защиту, было нападением. И было это нападение сильным и болезненным. А я когда, пытаюсь в этом поковыряться, очень похож на нападающего. Пусть у меня другая цель, якобы для клиента терапевтичная. Клиент, когда к боли приближается, перестает быть разумным взрослым человеком. Он от боли выть начинает внутри себя. И становится очень аффективным. А я радовался, что до травмы добрался. Добраться-то может и добрался, а дальше то что? Многие клиенты говорили тогда: «И что мне с этим делать»? А я с чувством выполненного долга говорил – пережить. — 80 —
|