|
Психотерапия — если она не утопает в нарциссизме — должна противопоставить укоренившейся центростремительной силе центробежную. Психотерапии необходимо найти выход из зеркального зала в мир, который остался у нее позади. На конкретном уровне введение Юнгом диалога с пациентом и замена фрейдовской кушетки двумя креслами, стоящими друг против друга, уже стало центробежным движением от бесконечно долгих эгоцентричных монологов пациента. Как видите, мы с Евой предлагаем пациенту третью возможность. Они могут сидеть напротив психотерапевта на диване или на другом кресле, которое стоит под углом к креслу терапевта. В этом положении мы не находимся лицом к лицу. Пациент может выглянуть в окно! (Смеется.) Мир не замыкается на кабинете. Существует возможность уйти от нарциссического очарования психоаналитического зеркала и выглянуть в мир. Это, конечно, метафора, но положение кресел отражает основную идею — так же, как кушетка и темный кабинет с тяжелыми шторами, типичный для классического психоанализа. Конечно, подобный взгляд на психотерапию не только радикален и революционен, но также незнаком и непривычен для людей. Я не жду от всех, входящих в кабинет, что такой взгляд будет сразу им понятен. Но данное представление о психотерапии формирует мою практику — представление о широком контексте, если хотите. Начиная с того, что происходящее в кабинете — это преимущественно то, как душа ищет любви. Душа ищет любви как средства от ее ужасов и страшных страданий, ее странных загадок, иррациональных желаний и невозможных стремлений. Постепенно при работе с некоторыми людьми, приходящими сюда, я начинаю вводить идею, что существует другой смысл у события или впечатления, у которого, казалось, есть только единственный, буквальный смысл. Этот ход от буквального к метафорическому открывает дверь к обсуждению души и царства мифических образов. Иными словами, архетипических паттернов и формальных аспектов души. На практике я обнаруживаю: то, насколько быстро человек сможет начать движение к архетипическому, очень индивидуально. Я говорю “архетипический”, поскольку мы говорим о движении, которое делает человек, а не о чем-то, что просто существует. В этом смысле архетипическая психология отличается от психологии Юнга, поскольку мы ставим акцент на прилагательном, а не существительном. Мы не говорим так много об архетипах. Архетипическая психология — в отличие от Юнга — рассматривает не божественность, а феномен. Для Юнга архетипические паттерны души выходили за пределы эмпирического мира, где существовали время и место, не являясь сами по себе феноменами. Архетипическая психология всегда рассматривает архетипы как феномены. — 356 —
|