|
— Отличаются ли друг от друга терапии, проведенные с разными людьми? — Конечно. Для некоторых людей то, что происходит между нами — там, где выходит на поверхность перенос, — может иметь очень большое значение. И именно по такому пути пойдет терапия. Я ищу человека, который хочет заниматься собой, пытается заинтересоваться тем, кто он есть и что происходит. Таковы мои критерии. — Вы, возможно, просто жалеете тех, кто не может сделать этого... — Не обязательно люди не могут. Некоторые имеют очень уважительные причины для того, чтобы не делать этого. Может быть, они слишком привязаны к маске, которую создали, чтобы держаться подальше от всякой дряни в самом себе. Хорошо. Я уважаю сопротивление людей и свободу их выбора. Это совершенно нормально, и я не жалею их. В общем, для таких людей я оставляю двери открытыми и говорю: “Если вы хотите вернуться и сделать что-то еще, позвоните мне”. — Существуют ли какие-либо проблемы, лучше других решаемые в рамках гештальт-терапии? — Ну, видите ли, вы говорите о проблемах, а я нет. Я склонна скорее говорить о процессах, посредством которых люди функционируют. Так что я перефразировала бы ваш вопрос так: “Есть ли процессы функционирования, которые выходят за рамки гештальт-терапии?” Не знаю, я не имею особого опыта работы с более тяжелыми случаями, чем просто невротики. Все же, насколько я знаю от людей, имеющих опыт работы с более тяжелыми расстройствами, мне кажется, польза от гештальта есть, учитывая то, что гештальт, если вы помните, касается контакта. Человек устанавливает контакт как с самим собой, так и с миром, в котором живет. Это всегда полезно. И, конечно, вы страхуетесь: вы не стали бы работать с различными аспектами “Я” человека, который имеет склонность к шизофреноподобным приступам, поскольку трудно удержать его в целости и сохранности, чтобы он не распадался на куски. Вы работаете очень постепенно, просто с основными возможностями контакта. — Что Вы считаете обязательными качествами терапевта? — Терапевт — тот, кто может видеть и слышать. Действительно видеть и действительно слышать. И тот, кто способен улавливать, что происходит с клиентом. Он позволяет данным процессам идти своим порядком. Так что терапевт, на мой взгляд, не делает немедленных выводов о человеке. Начальные стадии терапии состоят, прежде всего, в исследованиях и получении знаний, в достижении глубин в исследованиях этой страны. Терапевты, несомненно, должны обладать хорошим пониманием основных теоретических положений гештальта (в нашем случае), с тем, чтобы уметь формулировать для себя то, что они видят в клиенте: “Этот человек делает, в терминах гештальта, то-то и то-то. К примеру, клиент прерывает себя в момент мобилизации, так что он знает, чего хочет, и знает, на каком этапе находится, но останавливается, вместо того чтобы пойти и просто взять это. Интересно?” Так что терапевту обязательно следует быть очень заинтересованным. — 171 —
|