|
Я понял, что терапевты, которые могут так или иначе поддерживать существование в этих двух мирах, как раз меньше всего страдают от сгорания и остаются заинтересованными, увлеченными и открытыми для своей профессии. Гештальт-терапия Пегги Шерно Пегги Шерно — гештальт-терапевт, работает в Лондоне и Хартфордшире. —————————— — Не могли бы Вы рассказать, как попали в терапию, прежде всего в качестве терапевта? — Я попала в терапию через клиентский опыт. Не знаю, какие подробности вам интересны. В те дни я не знала ничего. У меня были физические симптомы, тахикардия и тому подобное; сохранялось тяжелое чувство, что что-то в моей жизни не так. Я стала посещать женщину, которая жила неподалеку, гештальтистку, работала с ней, и с тех пор мое состояние стало постепенно улучшаться. Я все больше и больше работала с ней — индивидуально и в группах. Через некоторое время я перестала быть клиентом и стала учеником. Это самое начало. И было обучением на конкретном случае. — Что происходит, когда кто-то обращается к Вам? Для чего приходят клиенты и зачем переступают порог Вашего кабинета? — Как правило, клиент знакомится со мной по телефону. Я принимаю телефонный звонок, вкратце получаю представление о том, в чем он заинтересован, и предлагаю провести часовую сессию, первую для нас обоих, чтобы получить представление о том, чего клиент хочет от терапии. Это необходимо для того, чтобы обсудить, является ли гештальт-терапия подходящим способом разрешения его проблем. Следует немного узнать друг друга, чтобы понять, есть ли основа для некоторого взаимопонимания, которое может перерасти в терапевтические отношения; обсудить оплату и прочие договорные требования. В конце этого часа мы довольно часто говорим здесь и сейчас: “Да, продолжаем”. И в данном случае я продолжаю и провожу еще шесть сессий, а потом опять изучаю ситуацию. Мои критерии таковы: удовлетворен ли человек процессом терапии? Получает ли пользу? Нет ли чего-нибудь такого, что очень беспокоило бы меня? Но обычно это касается того, включается ли клиент в процесс. Если нет, я, вероятно, сочту неудобным продолжать терапию — в связи с тем, что это может не быть полезным для клиента. Иногда личность человека не очень ясна для меня: если человек не берет на себя четких обязательств, если он запинается и мямлит, я, возможно, предложу, чтобы он ушел и позвонил мне в течение двух суток, чтобы дать ему некоторое время для принятия решения. Поскольку в данной терапии согласие очень важно. — 165 —
|