|
— Говорят, что люди, принадлежащие к рабочему классу, с трудом поддаются “разговорной терапии”... — Встречаясь в Линкольншире с рабочими, многие из которых имели минимум образования, я обнаружила, что большинство тем им трудно обсуждать, но когда они говорят о себе, у них имеется вполне достаточный словарный запас, и они приводят прекрасные метафоры. Об этом вы можете судить по следующей метафоре: “О, я чувствовал то-то и то-то. Я всегда видел своего отца как большого медведя, который хочет утащить меня”. Это не проблема: мы все очень, очень хорошо говорим о своем собственном опыте, если чувствуем, что человек, с которым говорим, действительно заинтересован. Теперь про оплату. Я усматриваю здесь некоторую несправедливость, потому что люди, приходящие в Национальную службу здравоохранения, тоже платят. Платят налоги. Так что, конечно, они не получают ничего бесплатно. Но сейчас многие люди не могут позволить себе психотерапию. Несколько недель назад я была в Штатах, на Конференции анонимных больных, страдающих депрессией, посвященной 10-й годовщине этой организации. Два консультанта, с которыми я говорила, организатор и его помощник, испытывали огромные трудности, связанные с финансами, поскольку знали: люди, которым требуется их помощь, не могли за нее платить. Они просто не видели выхода, не хотели тратить время на платежеспособных клиентов, когда знали, что есть множество людей, которым отчаянно нужна их помощь. Видите ли, сейчас в Штатах многие люди не имеют медицинской страховки. Ужасная вещь, которая произошла в Штатах: психологи стеснены рамками DSM-IV*, и они должны подгонять своих клиентов под его шаблоны. Можно сказать: “Ну, я просто сделаю это ради заполнения бланка страховки...” Но нужно думать об этом, что и становится частью твоей собственной системы конструктов. — Как Вы полагаете, следует ли соблюдать в терапевтической работе этические принципы? — Думаю, конечно, следует иметь определенные этические принципы, но все начинается с чувств самого человека. Нужно осознавать дилемму: клиент приходит, поскольку надеется, что терапевт обладает могуществом и его дела будут улучшаться. Так что клиент предполагает в вас определенное могущество, и многие терапевты очень довольны этим. Терапевт, с моей точки зрения, должен сказать: “Нет, у меня нет могущества”. Полагаю, следует быть очень осторожным, когда вмешиваешься в жизнь других людей. — Что Вы думаете о регистрации? — Да, она важна. Для клиентов. Поскольку это значит, что если вы пострадаете от рук терапевта, имеется юридическая возможность возместить ущерб. Так что полагаю, это хорошо. Но я не думаю, что в регистрации заключаются какие-либо преимущества для терапевта. Кроме одного, которое я не одобряю, а именно — борьба за власть. Процесс регистрации — а он продолжается уже много лет, около пятнадцати, — когда он начинался, психоаналитики говорили: “Ну, конечно, мы единственные, кто правильно обучен. Значит, мы единственные, кто может быть зарегистрирован”. Утвердившись в этом положении, они стали утверждать: “Мы единственные, кто может судить, должны ли быть зарегистрированы другие”... (Смеется.) Подобную позицию они пытаются занимать и сейчас. — 102 —
|