|
Сегодня некоторые заняты тем, что пытаются привлечь как можно больше психотерапевтов в свои группы. Одна женщина написала мне, довольно прямо, год или два назад, спрашивая, не хочу ли я присоединиться к группе психологии личностных конструктов и зарегистрироваться под их крышей. Она не упомянула, сколько это будет мне стоить, потому что чем меньше людей в группе, тем больше нужно платить. Так что я думаю, мне гораздо лучше было бы присоединиться к бихевиористам. Лучше в финансовом смысле... (Смеется.) Так, многие люди волнуются, хорошие ли они терапевты, и наблюдают за другими терапевтами, чтобы было с чем сравнить. Они не смотрят на своих клиентов. Что, вообще-то, составляет единственный способ узнать. — Должна ли эмоциональная грамотность преподаваться в школах? — Можете ли вы дать мне определение эмоциональной грамотности? (Смеется.) — Ну...(Пауза) — Могу спорить, вы взяли это у Сюзи Орбах. Думаю, есть многое, чему можно было бы научить, ведь маленькими детьми мы усваиваем очень сложные идеи на основе того, что значкам на бумаге придаются определенные значения — в музыке, математике и т.д. Но нам преднамеренно не дается представление о физиологии и том способе, которым каждый из нас создает свою собственную индивидуальную структуру. Поскольку каждый, кто понимает это, просто не станет хорошим, послушным ребенком, а потом и не вырастет хорошим послушным гражданином. Иными словами, если бы у нас ввели курс эмоциональной грамотности или нечто подобное, то появились бы нормы: вам разрешается выражать свой гнев правильным способом и запрещается неправильным, что бы это ни значило. Вот то, что люди должны чувствовать, а если вы не чувствуете этого, значит что-то с вами не так. Все эти курсы по самооценке, проводящиеся в Штатах, ерунда, поскольку говорить, чувствовать и знать — не одно и то же. — Ваши книги больше о “самопомощи” или же о чем-то еще? — Сначала я писала о депрессии, потому что сидела на разборах случаев, работала в больницах и наблюдала ужасную, отвратительную жестокость, которой подвергались люди. Отчасти жестокостью было то, что им ничего не говорилось. Им лгали, лгали. И до сих пор лгут. Когда я была на конференции в Луисвилле, один психиатр рассказывал о своей работе с больными, пребывающими в депрессии. Он говорил о химическом дисбалансе и о том, как тот был открыт. И я заметила: “Я являюсь членом Королевского колледжа психиатров и всегда читаю ваш журнал. Исследование о химическом дисбалансе, которое вы цитировали...” У нас возникла маленькая дискуссия, и психиатр полностью отказался от своих слов. Оказывается, он говорил людям, что у них химический дисбаланс, поскольку хотел вселить в них надежду. Такая ерунда происходит и до сих пор. — 103 —
|