Непридуманные истории. Из жизни психологов и их клиентов

увлечении рисованием и страхе перед началом каж­дого нового рисунка — а вдруг реализация окажет­ся хуже замысла?

На одной из встреч эта удивительно серьезная для своего возраста девочка сказала, что если нет воз­можности сделать что-то суперхорошо, то и браться не следует.

Мы работали с ней уже полгода, а я все никак не могла нащупать ту ниточ­ку, потянув за которую можно было бы распутать этот узел, состоявший из мол­чания, страха ошибиться, болезни и отчаянного желания быть счастливой и не одинокой.

Сначала ко мне на предварительную консультацию об­ратилась ее мама. Светлане было тогда шестнадцать лет, она перешла из общеобразовательной школы, где училась до этого девять лет (была круглой отличницей), в десятый класс лицея. В новом классе сразу обнаружились проблемы, ко­торые до сих пор удавалось успешно не замечать: девочка очень трудно сходилась с новыми людьми. В конце концов забеспокоился классный руководитель — Светланино на­пряжение и тревога переросли в отказ от устных ответов на уроках (письменно она отвечала превосходно). Из раз­говора с мамой я узнала, что Света — третья дочь в семье, причем намного младше сестер. Она всегда была достаточ­но замкнутой, кроме того, практически с рождения девочка болела нейродермитом. Во время беременности мать пере­жила сильнейший стресс — ее мужа, Светиного отца, сбила машина, и он несколько месяцев пролежал в больнице в тяжелом состоянии.

— Знаете, я тогда ходила как потерянная. И одна мысль была — чтобы меня все оставили в покое, чтобы ничего этого не было... Я даже думала тогда, что эта беременность мне совсем не нужна, какой может быть ребенок, когда та-

96

кoe rope... Глупые мысли, но иногда мне страшно становит­ся, что этим я дочери жизнь испортила. Нет, вы не подумай-те, муж жив, и есть еще две старших дочери, и все они любят Ланочку, но... Она будто в коконе осталась...

Я слушала Светланину маму, ее ровный голос, спо-койный рассказ о тяжелых событиях шестнадцатилет-ней давности и чувствовала... не столько сострадание, сколько профессиональный интерес. Надо же, психосо­матика... Причем настолько очевидная — хоть бери клас­сическую схему работы с кожными заболеваниями и дей-ствуй: исследуй, какие чувства и переживания клиентка блокирует, на какие эмоции у нее запрет, что с ней про­исходит, когда она сталкивается с трудными ситуациями, а потом постепенно ищи вместе с ней, как можно жить по-другому, не прячась в болезнь. И тогда, возможно, сим­птом уменьшится сам собой.