|
А как же нейродермит? Мы почти не работали с этим симптомом — все-таки это была ОЧЕНЬ запретная для нее тема, — но площадь пораженной поверхности, яркость высыпаний и зуд явно уменьшились, причем уже в самом начале нашей работы. Я могу только предполагать, что первоначально на кожу проецировались Светины переживания, особенно негативные чувства (раздражение). Кожа вы- 102 ступала своеобразной метафорической границей, до которой чувства доходили и на которой они проявлялись. Когда в терапии Светлана начала рисовать, граница была как бы перенесена с кожи на бумагу. Когда же она научилась еще и открыто выражать свои эмоции, когда стала более осознанно жить и перестала прятаться за спасительную недостижимость идеала, отпала необходимость в симптоме... Иногда я задаю себе вопрос: что заставляло меня тогда так сильно стремиться быть хорошим терапевтом? Неужели это возможно — «заражаться» от своего клиента его способом контакта — или, что вернее, неконтакта — с миром? Что это — перенос, контрперенос или что-то еще? Я читаю умную психотерапевтическую литературу, анализирую свой опыт, что-то понимаю, но... Каждый раз, в каждой новой терапевтической встрече я проживаю целую жизнь, «заражаясь» проблемой клиента, осознавая, что это со мной происходит, «выздоравливая» и, надеюсь, помогая «выздоравливать» ему. По-другому почему-то не умею. А может быть, не хочу. Подростковые истории В психотерапии, как и в любой другой деятельности, есть то, что делать надо, потому что это часть профессии, а есть то, что приносит истинную радость, удовольствие и получается легко и естественно. Лично мне большущее удовольствие доставляет работа с подростками. Правда, сначала было нелегко. Я их не понимала, пыталась переделывать, не принимала их резкость и грубость, «учила жизни» — одним словом, делала все то, что делает обычный взрослый по отношению к подростку. Вероятно, тогда я ничем не отличалась от школьных учителей и родителей, уставших от выходок своих взрослеющих детей. И поэтому отношения с пятнадцатилетними нигилистами как-то не складывались. Собственно, для этих отношений просто не было никаких оснований. Посудите сами, зачем подростку в жизни еще один занудный взрослый, читающий морали? Достаточно того, что дома ругается 103 мама, в школе — пилит классный руководитель, а еще есть математичка, историчка, директор школы и завуч. Все изменилось тогда, когда я осознала необходимость соблюдения в работе с подростками двух условий. — 71 —
|