Непридуманные истории. Из жизни психологов и их клиентов (Шуварикова Е.В.)

Из ее записей в то время:

Чувствую себя разбитой, разобранной, растасканной на кусочки. Сегодня была у Ирины. Сказала ей, что ощущаю себя никому не нужной, что меня никто не любит, потому что меня невозможно любить. И я никого не полюблю. Не умею.

Когда я только пришла на терапию, я четко ощущала свой внутренний стержень, хоть какую-то внутреннюю силу. К концу нашего сегодняшнего сеанса было такое осознание: стержня нет. Я превратилось в сникшее нечто. Я не знаю, чего я хочу. Все цели, вся жизнь, все, что происходит со мной, — все не мое. Ирина сказала: в том стержне много чего-то, что не мое, навязанное извне. И сейчас мы все, что не мое, должны вытащить, рассмотреть и оставить принадлежащее именно мне. И тогда будет новый стержень, гораздо крепче прежнего. Кажется, нужно закрыть глаза, сделать вдох и шагнуть вперед: к тому, что я хочу, к тому, как я этого хочу, с кем, когда, где...

Мужчина, однажды подвозивший меня до Текстильщиков, сказал фразу, которая мне очень запомнилась: «Да просто вы не хотите быть счастливой!» Я действительно не могу быть сейчас счастливой. Слишком грязно внутри, много страхов, комплексов, сомнений, белых пятен и черных дыр. Но я буду счастливой. Просто в этот раз надо довести дело до конца. Не отворачиваться от своих чувств, а дать себе возможность пережить и боль, и радость. И только тогда я наверстаю украденные у меня 27 лет жизни. И стану, как мечтала: сильной, цельной и храброй.

Имея острый ум и способность нестандартно смотреть на вещи, она постоянно как будто «слышит голоса», нашептывающие: «Тебе уже столько лет, а семьи нет, ребенка нет, мужа нет, образования нет». Они подстегивают ее к каким-то лихорадочным действиям, которым она отдается со всей страстью и энергией своей натуры, но вся эта суета не приносит ей ни удовлетворения, ни спокойствия, ни радости. «У меня же ничего нет», — в который раз заключает она со слезами.

Но кто сказал, что должно стоять в этом списке? И кто решает, что именно тебе нужно иметь? И кто даст гарантию счастья владельцу всего вышеперечисленного?
Я знаю все это. Но мне так трудно не зависеть от этих голосов. Я как будто должна идти против целой толпы. А это невероятно трудно. Вот если б мне довелось испытать обряд индейцев. Знаете? На дороге, по которой должно пронестись дикое лошадиное стадо, садится индеец прямо лицом к надвигающейся опасности, он должен остаться на месте, пока все стадо не минует его, должен не поддаться искушению убежать, может быть, даже ценой своей жизни.

Я смотрю на нее и испытываю колоссальную нежность к этому хрупкому воину. Воину с красным кончиком носа и заплаканными глазами, который так мужественно сражается со своим прошлым, который, несмотря ни на что, хочет победить в битве под названием «счастливая жизнь». Я так люблю ее, и мне грустно и радостно от того, что пока ее путь — сражение.

— 51 —