|
Что касается онтогенеза, то казалось доказанным, что новорожденный ребенок не имеет органов чувств. Мир наполнен для него шумами и пятнами, но, его органы чувств еще не служат ему: он не воспринимает еще. отдельные впечатления, не узнает предметы, не выделяет ничего из этого общего хаоса. Первое, что ребенок начинает воспринимать и выделять из остального, — это положение своего тела, те раздражения инстинктивного порядка, которые до него доходят (например, голод), и то, что успокаивает их. В генетическом аспекте, по классификации X. Хэда, это очень похоже на древнюю, протопати-ческую чувствительность, когда ощущения еще недифференци-рованы, диффузны, не локализованы ни во внешнем, ни во внутреннем пространстве и больше отражают состояние. Говоря языком поэтическим, ребенок растворен в бытии, еще нет отношений, нет субъекта и объекта, ни сна, ни бодрствования, только ощущение полной погруженности в жизнь. Нам очень хотелось быв этой точке рассуждений вспомнить об «океаническом Эго» Фрейда. Но, по данным Бауера. (1966), у ребенка существует организованное пространственное восприятие, по существу, с момента рождения (как давно установлено у низших позвоночных). Активная, «реалистическая? социальная реактивность, демонстрируемая новорожденными, наряду с предпочтением конфигурации человеческого лица по сравнению с абст- 101 рактными геометрическими фигурами слабо согласуется с академическими, психоаналитическими представлениями о недифференцированное™ восприятия младенца. Таким образом, для младенца мир не просто наполнен шумами и пятнами. Уже на этом уровне феноменальные перцептивные константы организованы, органы чувств ребенка служат ему, и он воспринимает отдельные впечатления. В определенном смысле мы не можем говорить об изначальном состоянии как младенческом в свете этих данных. Изначальное состояние сознания — состояние первичной недифференцированное™ на субъектно-объектные отношения, когда индивидуальное свободное сознание не имеет содержания за счет энергетического или сенсорно-перцептивного преобразования в среде и реальность не структурирована в модальностях опыта. Одновременно, на наш взгляд, это единственная возможность соприкосновения с той интегративной составляющей существования, которую по традиции называют душой. Не так важно, каков метод, который приводит к погружению сознания в среду этого древнего языка — буддийская випассана, даосская пещерная медитация или утонченная интроспекция отца психологии Вильгельма Вундта. — 83 —
|