|
Но дадим слово самой Терезе. В одном из своих прощальных писем она пишет: «Я тысячу раз прошу тебя меня простить — я так больна телом и душой. Ты слишком много страдал, тебе придется пережить и это. Мои молитвы в вечной жизни защитят и успокоят тебя, с тобой останется мое благословение. Господь поможет тебе все преодолеть, время излечит все раны, сердце должно выдержать утрату всех тех, кто погребен в земле. Мне тяжело тебя покидать, но ты возродишься к новой жизни. У меня только одно желание: чтобы ты был счастлив — и это даст мне вечный покой. Не забывай меня; молись за меня. Мы еще увидимся...» В другом прощальном письме Тереза дает мне практический совет. Она пишет: «Будь рассудителен, ничего не делай поспешно, но действуй лишь тогда, когда успокоишься. Позаботься о своем здоровье, постарайся не растратить наши сбережения, с тем чтобы в старости у тебя кроме твоей пенсии осталось еще что-нибудь. Я была бережлива лишь для тебя, я любила только тебя, все, что я делала — было от глубочайшей любви к тебе. Внимательно все обдумай, прежде чем жениться вновь. Брак может означать твое счастье и спасение или — твой рок и разрушение. Ты должен найти экономную, работящую, добрую женщину, а не какое-то легкомысленное создание. Выбери женщину из хорошей семьи. Тогда ты сможешь завязать новые связи. Ты можешь обрести новую жизнь». Это письмо Терезы заканчивается мольбой последовать ее совету, с тем чтобы она могла обрести мир «там». Свое самоубийство Тереза пытается оправдать тем, что в любом случае через два или три года она бы умерла и что для меня будет легче, если это случится раньше, что позже перенести ее смерть будет для меня еще тяжелее. В предложении, которое часто повторялось в этих письмах: «Я так больна телом и душой»,— справедливой была лишь вторая часть, так как Тереза не страдала никакой серьезной физической болезнью, а также не теряла в весе. Соответственно, я снова и снова задавал себе вопрос об истинной причине ужасного решения Терезы и о том, не побудило ли ее к этому вторжение Гитлера в Австрию, и если да, то с чем это было связано. Однако зачем было отвечать на все эти вопросы, если самым страшным событием для меня стало то, что я совершенно неожиданно и навсегда потерял Терезу и что я не могу исправить того, что уже сделано?'9 Самым страшным для меня всегда оставалось то время, когда утром после пробуждения в мое сознание со всей отчетливостью врывался весь ужас случившегося. Уже две недели я жил у знакомых в пригороде. Я более не хотел им надоедать, но, с другой стороны, я не был уверен, что смогу вернуться в мою опустевшую квартиру, ставшую для меня такой чужой- В результате я решил переехать в однокомнатную квартиру. Однако в то время в Вену прибывало столько немцев, что найти комнату стало проблемой. Наконец мне удалось кое-что подыскать. Это была мрачноватая .комната, окна которой выходили в узкий дворик, а мебель оставляла желать лучшего. Старые кресла раскачивались, когда кто-то на них садился, и в любую минуту могди рухнуть. Кровать с глубокой вмятиной скрипела и дребезжала при любом движении тела. — 97 —
|