|
Я: Ты описываешь такую картину, что папа лежит на маме и они делают новых малышек, что-то такое, что имеет отношение к любви. Габриела: Да. Я: Возможно, там, где у мамы волосы [о пшенице]. Потом она сказала что-то о том, как она ходила в папину и мамину комнату, чтобы, ложась между ними, не дать коню топтать пшеницу. При этом она добавила: “Иногда мне разрешают остаться на ужин”, воспроизводя таким образом картину реальной обстановки, в которой она помешала коитусу, и обстановки, в которой Сусанна исключена: Сусанна — это действительно такое осложнение, которое она допустить не может. Габриела: Нам нравится сидеть и не спать, но утром мы из-за этого устаем. [Поднимает маленькую фигурку]. Этот дядя не может сесть. Папа [ср. Жеребец] красивый. Игрушки у Габриелы теперь были расставлены иначе, все деревья и фигурки стояли, и эта расстановка создавала общее ощущение жизни. Габриела: Папа красивый. У нас дома на стене висит картина, где идут два человека, а один просто стоит. Я сравнил это со сном, в котором что-то топчет что-то. Я: Ты приехала, чтобы рассказать мне о жеребце, который топчет пшеницу. Габриела переставила игрушки так, что получился длинный изгибающийся ряд домов и другая длинная линия домов, которая, казалось, упирается прямо в изгиб. Она сказала что-то насчет Сусанны, которая все ломает, и таким образом использовала Сусанну для проекции своих собственных нежелательных разрушительных идей. Габриела: Сусанна открывает дамские сумочки, вынимает пудру и нюхает ее, а еще мешает маме, когда она одевается. Это ужасно. Я: Из-за этого ты хочешь в нее стрелять. Габриела: У мамы есть красивая статуэтка. Габриела поставила “собаку” (барашка) стоя и при этом взяла еще одну плюшевую “собаку” (олененка) и стала выжимать из ее живота опилки, продолжая таким образом свою разрушительную деятельность, которой занималась во время последнего сеанса. Она весьма целенаправленно всунула в него палец и вытащила набивку, которая рассыпалась по полу. Ее волнение выразилось в том, что она пошла к отцу просить его не звать ее: “Ты готова?” Я: Сегодня ты приехала, хотя тебя не звали. Казалось, она была довольна, как будто что-то было исправлено, и снова принялась расставлять игрушки на ковре. Потом заговорила о какой-то тайне, а руки при этом положила между ног. Габриела: Дорогой мистер Портер. Я читала “Для всех” и дошла до Круи. Буду читать в поезде. Понесу мистера Круи. Она переставляла игрушки, располагая их по порядку, и повторяя: “Читала “Для всех” и дошла до Круи”*. — 61 —
|