|
Однако, он не станет прежним Луцием. Теперь ему предстоит сделаться новопосвященным в качестве жреца (священнослужителя) богини Изиды, включая принесение денежных пожертвований и следование строгому образу жизни, совершенно не похожему на тот, который он вел прежде. Жрец Изиды объясняет ему: «Вот, Луций, после стольких несчастий, воздвигаемых судьбою, претерпев столько гроз, достиг наконец ты спокойной пристани, алтарей милостивых. Не впрок пошло тебе ни происхождение, ни положение, ни даже самая наука, потому что ты , сделавшись по странности своего Античный плутовской роман. Петроний, с. 132—133. 50 молодого возраста рабом сладострастия, получил роковое возмездие за неуместное любопытство. Но слепая судьба, мучая тебя худшими опасностями, сама того не зная, привела к настоящему блаженству ... Чтобы быть еще в большей безопасности и охране, запишись в ряды святого воинства, к чему ты и был недавно призываем, посвяти себя уже отныне нашему служению и наложи на себя ярмо добровольного подчинения. Начав служить богине , тем большим обретешь плод своей свободы».* По-видимому, это подтверждает точку зрения Юнга и Гете, рассматривавшуюся в первой главе, которая заключается в том, что осознанные взаимоотношения с фаллосом ведут к творческому (созидательному) союзу с безличным женским — coniunctio (конъюнкции), оказывающейся трансформативной: увиденная во сне Извда привела к преображению осла в человека. Созидательный потенциал такого союза привел Луция к еще двум религиозным посвящениям, дальнейшим психо-религиозным трансформациям и даже к успеху на деловом поприще, так как в итоге Луций открыл прибыльное дело в Риме.** Можно с уверенностью предположить, что установка фаллического сознания, прослеженная в «Приапейе» и продиктованная окружением, включающим фаллическую поэзию, образы, резьбу по дереву и жертвоприношения, с любой стороны приведет нас к одному и тому же, потому что, в конце концов, именно осознание и принятие своей приапической формы дало Луцию возможность преобразующей встречи с богиней Изидой — Луций вновь стал человеком. Говоря о такого рода взаимоотношениях мужского и женского, о подобном созидательном союзе, мы имеем в виду архетип родительской пары. Сознательное подчинение приапическому в некогда напыщенной инфляционной юности трансформируется впоследствии в том смысле, что позволяет мужчине действовать творчески и созидательно уже в роли отца. Апулей, с.293. — 23 —
|