|
дверь" (в сновидении противоположность); к этой истории мы приблизились и многими другими путями. Багаж, сундук прислуги венцы называют пренебрежительно "семь слив". "Забирай свои семь слив и убирайся". В моей коллекции чрезвычайно много таких сновидений, анализ которых приводит к смутным, а иногда и совершенно позабытым воспоминаниям детства, часто даже из возраста до трех лет. Не следует, однако, выводить из них заключения, имеющего какое-либо общее значение для теории сновидения. Во всех них речь идет о невротиках и даже об истериках, и роль детских воспоминаний в их сновидениях может быть обусловлена наличностью у них невроза, а вовсе не сущностью самих сновидений. Однако при толковании моих собственных сновидений, предпринимаемом не из-за грубых симптомов болезни, я тоже очень часто наталкиваюсь неожиданно в скрытом содержании их на эпизоды из детства; иногда даже целый ряд сновидений допускает объяснение каким-либо детским переживанием; примеры этого я уже приводил; в будущем мне придется сообщить целый ряд их. Может быть, я поступлю лучше всего, если закончу эту главу сообщением нескольких собственных сновидений, в которых свежие впечатления и давно забытые детские переживания играют одновременно довольно видную роль. После того как я много ездил по городу и лег в постель усталый и голодный, великие жизненные потребности дают знать о себе во сне, и мне снится: я иду в кухню и прошу дать мне чего-нибудь поесть. Там стоят три женщины, из которых одна хозяйка; она что-то вертит в руках, точно собирается делать клецки. Она просит меня подождать, пока будет готово (ее речь не совсем ясна). Я проявляю нетерпение и обиженный выхожу из кухни и надеваю пальто; но первое, которое я пробую надеть, мне слишком длинно. Я снимаю его и удивляюсь, что у него меховой воротник. На другом почему-то длинный кушак из турецкой материи. Появляется какой-то незнакомец с продолговатым лицом и маленькой бородкой и не дает мне надеть пальто, говоря, что оно принадлежит ему61. Я показываю, что оно все сплошь вышито турецкими узорами. Он спрашивает: Какое вам дело до турецких (узоров, поясов...)? Но затем мы очень любезны друг с другом. При анализе этого сновидения мне неожиданно приходит в голову первый роман, который я прочел, будучи 13-летним мальчиком. Я начал его, однако, с конца первого тома. Названия этого романа и автора я никогда не знал, но развязку его прекрасно помню. Герой сходит с ума и все время повторяет имена трех женщин, принесших ему в жизни высшее счастье и высшее горе. — 163 —
|