|
пока столь же благоприятствует судьба, как и осуществлению жизненной задачи Ганнибала. Я. снова наталкиваюсь на еще одно юношеское переживание, проявляющееся во всех этих ощущениях и сновидениях. Мне было десять или двенадцать лет, когда отец начал брать меня с собою на прогулки и беседовать со мной о самых разных вещах. Так, однажды, желая показать мне, насколько мое время лучше, чем его, он сказал мне: "Когда я был молодым человеком, я ходил по субботам в том городе, где я родился, в праздничном пальто, с новой хорошей шляпой на голове. Вдруг ко мне подошел один христианин, сбил мне кулаком шляпу и закричал: "Жид, долой с тротуара!" - "Ну, и что же ты сделал?" - "Я перешел на мостовую и поднял шляпу", - ответил отец. Это показалось мне небольшим геройством со стороны большого сильного человека, который вел меня, маленького мальчика, за руку. Этой ситуации я противопоставил другую, более соответствующую моему чувству: сцена, во время которой отец Ганнибала Гамилькар Варка, заставил своего сына поклясться перед алтарем, что он отомстит римлянам. С тех пор Ганнибал занял видное место в моих фантазиях. В первом издании этой книги здесь было напечатано Гасбрубал; это - поразительная ошибка, объяснение которой я дал в своей "Психопатологии обыденной жизни". (Русск. перев. в издании кн-ва Современные проблемы, Москва, 1924). Мне кажется, что увлечение карфагенским полководцем я могу проследить еще дальше в глубь моего детства, так что и здесь речь идет лишь о перенесении уже существовавшего аффективного отношения на новый объект. Одной из первых книг, попавших мне в руки, была "История Консулата и Империи" Тьера; я помню, что на своих оловянных солдатиков я наклеил маленькие записочки с именами первых императорских маршалов и что в то время уже Массена (аналогия с еврейским именем: Менассе) был моим любимцем. (Это предпочтение следует объяснить совпадением дат рождения, отделенных точно одним столетием.) Сам Наполеон, благодаря своему переходу через Альпы, имеет связь с Ганнибалом. Быть может, развитие этого военного идеала можно проследить еще далее в глубь детства вплоть до желания, проявившегося благодаря полудружественным, полувраждебным отношениям между моим старшим на один год товарищем и мною, когда мне было три года и когда я был более слабой стороной. Чем глубже мы проникаем в анализ сновидений, тем чаще мы нападаем на следы переживаний детства, которые в скрытом содержании сновидений играют роль источников последних. Выше мы говорили, что сновидение чрезвычайно редко воспроизводит — 158 —
|