|
Можно добавить, что и в органической патологии нам предоставляется случай наблюдать работу отрицания (аутотомии) и приспособления. Я уже пытался объяснить некоторые процессы излечения органических болезней (например, ран и т. д.) притоком либидо (Эроса) к месту ранения. Однако эти рассуждения еще не дают удовлетворительного объяснения тому факту, что как при органическом, так и при психическом приспособлении к реальному миру элементы враждебного внешнего мира с помощью Эроса переходят к «Я», а «любимые» составляющие собственного «Я» получают отказ. Тут может помочь психологическое объяснение, что и отказ от удовольствия и признание неудовольствия суть всегда только «временные», «преходящие» состояния, напоминающие послушание при протесте — то есть с «задней мыслью» о «восстановлении в первоначальном виде». Возможно, это справедливо для многих случаев; в пользу этого говорит виртуально сохраняемая и даже активизируемая при особых обстоятельствах способность к регрессии давно устаревших, архаических способов реакции. Приспособление в этом случае было бы только установкой на бесконечное ожидание и надежду, что вернется «доброе старое время», и такое приспособление только степенью отличается от поведения споровых растений, которые могут высыхать на долгие годы, находясь в почве в ожидании влаги. Но нельзя забывать, что бывает также и истинная, невозместимая потеря органов и частей органов, мы знаем полный отказ без всякого вознаграждения. Тут не обойтись оптимистическими заявлениями, необходимо обратиться к фрейдовскому учению об инстинктах и вспомнить, что имеются случаи, когда инстинкт разрушения направляется против собственной персоны, и что тенденция к саморазрушению — смерти — более древняя тенденция, чем тенденция к жизни, развитию, и только в ходе истории она оборачивается вовне. Такое как бы мазохистское изменение направления агрессии, возможно, «подыгрывает» общей адаптации при всяком приспособительном достижении. Выше уже указывалось, что отказ от «любимых» составляющих «Я» и интроекция «чужого» внутрь «Я» суть параллельные процессы и что мы можем любить (признавать) объекты только за счет нашего нарциссизма; пожалуй, это только объяснение другого рода для уже известного нам из психоанализа факта, что вся объектная любовь происходит за счет нарциссизма. Очень примечательно в этом саморазрушении то, что при приспособлении, признании окружающего мира, при объективном вынесении суждений деструкция становится фактически «причиной становления». Частичная деструкция «Я» допускается, но только для того, чтобы из его остатков выстроить какое-то новое «Я», еще более способное сопротивляться, подобно остроумной попытке Жака Лоба побудить к развитию неоплодотворенные яйца посредством химических воздействий, то есть без оплодотворения; химикаты разрушают, дезорганизуют внешние слои яйца, но из детрита образуется защитный пузырь, который препятствует более глубокому повреждению. Подобно этому, Эрос, высвобожденный при расщеплении инстинктов, превращает деструкцию в становление, в развитие сохранившихся частей. Конечно, это рискованно — безоговорочно переносить органические аналогии на психику. Но меня извиняет то, что я делаю это сознательно и только при так называемых «пограничных вопросах», где аналитические суждения уже не помогают, где для вынесения синтетического суждения необходимо оглянуться на аналогии из «соседней» области. Также и психоанализ, как всякая психология, при проникновении вглубь должен где-то наткнуться на «твердую породу» органики. Я не остановлюсь перед тем, чтобы и следы воспоминаний рассматривать как шрамы от травматических воздействий, то есть как продукты деструкции. Беспокойный Эрос хочет использовать их в своем духе, то есть для сохранения жизни: он формирует из них новую психическую систему, которая делает «Я» способным к более правильному ориентированию в мире и к более обоснованным суждениям. Но все-таки это только инстинкт деструкции, который «хочет зла», и Эрос, который из этого зла «творит добро». — 44 —
|