|
Элизабет Северн, проходящая у меня курс учебного анализа, сказала в дискуссии, что своими вопросами и ответами я нарушаю спонтанность фантазирования. И что мне следует ограничиваться энергичным побуждением ослабевшей психической силы для активизации пациента и преодолением его страховидной заторможенности. Еще лучше было бы, если бы это побуждение имело вид очень простых вопросов, что заставит объект продолжить работу самостоятельно. Отсюда следует теоретическое обобщение: допускаемая при анализе суггестия должна быть только побуждением, а не ориентиром дальнейшего пути, что существенно отличается от суггестии, обычно практикуемой психотерапевтами. Фактически предлагается только усиление задач, выдвигаемых анализом: хотите лежать — ложитесь, предоставьте свободу фантазиям, говорите все, что придет на ум. Игра фантазий — также усиленное побуждение. То же самое относится к гипнозу. Элементы отчуждения неизбежны при любой свободной ассоциации. Требование более широкого и глубокого проникновения в психику ведет иногда (а в моей практике — весьма часто!) к более глубокому отчуждению. Если оно выражается галлюцинаторно, то, если угодно, назовите его аутогипнозом: мои пациенты охотно применяют понятие «состояние транса». Важно не допускать насилия при этой беспомощной фазе, исключив навязывание собственных фантастических теорий психике пациента. Наоборот, надо использовать сильное воздействие для углубления способности пациента к выработке энергии своей психики. Грубо говоря, анализ не должен посредством гипноза или суггестии вдалбливать понятия в пациента, а должен вытягивать их из него, что обязательно! Такая позиция открывает педагогике существенный подход к рациональному воспитанию детей. Восприимчивость детей, их склонность в моменты беспомощности опереться на «больших», конечно, включает элемент гипноза! Но абсолютно недопустимо использование власти взрослых для штампования собственными окаменевшими правилами пластической души ребенка. Авторитетная власть должна быть средством воспитания самостоятельности и отваги! Если пациент чувствует себя обиженным, разочарованным, предоставленным самому себе, то как брошенный ребенок, он начинает играть сам с собой. Мы категорически утверждаем, что покинутость приводит к растеплению личности. Часть личности исполняет роль матери или отца в игре с другой частью, как бы снимая состояние брошенности. Примечательно, что в этой игре участвуют не только отдельные части тела (нога, пальцы, рука, гениталии, нос и т.д.), но перипетии личной трагедии затрагивают сферу психики, что мы наблюдаем в нарциссическом расщеплении. Поражают аутосимволические восприятия или явления бессознательной психологии, отразившиеся в фантазиях анализируемых, в том числе у детей. Мне, например, рассказывали сказку, в которой некий жуткий зверь зубами и когтями пытался уничтожить камбалу, но она гибко избегала опасности и снова вернулась в свою овалообразную форму. Эта история допускает два толкования: во-первых, пассивное сопротивление угрозам внешней среды, и во-вторых, расщепление собственной личности на болезненно чувствующую жестокость и на часть все понимающую, но бесчувственную. Еще отчетливее представляется процесс вытеснения, выражающийся в фантазиях и снах, при которых голова, т.е. орган мышления, отделена от тела и передвигается на своих ногах или связана нитью с остальной частью тела. Такие явления, конечно, требуют исторического и аутосимволического толкования. Но я воздержусь от метапсихологической значимости процессов расщепления. — 150 —
|