|
Но не без того, чтобы заключить несколькими словами критического размышления. Меня могли бы спросить, убежден ли я сам, и в какой мере, в развитых здесь предположениях. Ответ гласил бы, что я не только не убежден в них, но и никого не стараюсь склонить 1 Я обязан проф, Г. Гомперцу (Вена) следующими объяснениями происхождения мифа Платона, которые я частично привожу в его выражениях: «Я хотел бы обратить внимание на то обстоятельство, что эта же теория находится уже в существенном в Упанншадах «Брихадараньяки-Упанишады*, 1, 4, 3 (Deussen, 60 Upanischads des Wed a* S. 393), где описывается происхождение мира из Атмана (самого, или Я): «Но он (Атман, сам, или Я) не имел радости, поэтому и никто не имеет радости, если он один. Тогда он возжелал о другом. Он был таким же большим, как мужчина и женщина, если они обнялись. Это свое Я он разделил на две части; отсюда получились муж и жена. Поэтому тело в своем Я подобно половине, так именно объяснил это Тайнавалкья. Поэтому эта недостающая часть восполняется женщиной». Бри-хадараньяки-Упанншады самый старые из всех Упанишад. Никем нэ известных исследователей они не датировались позднее 800 года до Р+ X. Вопрос, была ли возможна какая-либо посредственная зависимость у Платона от этой индийской мысли, я не хотел бы решить в отрицательном смысле» в противовес господствующему мнению, так как такая возможность вовсе не должна быть обязательно объяснена учением о странствованиях души. Такая зависимость, переданная через пифагорейцев, вряд ли отняла бы что-либо от значительности этого совпадения мыслей» так как Платон не присвоил бы себе такое предание, принесенное ему с Востока, уже не говоря о том, что он не придал бы ему такого важного значения, если бы оно ему самому не показалось правдоподобным, В одном из сочинений К, Циглера — „Menschen und Wei tender den" (Neae Jahr-bucher f. das Klassische Altertum, Bd. 31, Sonderabdr., 1913), которое ааявМается систематическим исследованием этой спорной идеи до Платона, она относится к вавилонским мифам. 42Q к вере в них. Правильнее: я не знаю, насколько я в них верю. Мне кажется, что аффективный момент убеждения вовсе не должен приниматься здесь во внимание. Ведь можно отдаться ходу мыслей, следить за ним, куда он ведет, исключительно из научной любознательности, или, если угодно, как „advocatus diaboli"1, который из-за этого сам все же не продается черту. Я не отрицаю, что третий шаг в учениц о влечениях, который я здесь предпринимаю, не может претендовать на ту же достоверность, как первые два, а именно расширение понятия сексуальности и установление нарциссизма. Эти открытия были прямым переводом на язык теории наблюдений, связанных не с большими источниками ошибок, чем те, которые неизбежны во всех таких случаях. Утверждение регрессивнрго характера влечений покоится во всяком случае также на исследуемом материале, а именно на фактах навязчивого повторения. Но я, может быть, переоценил их значение, Построение этой гипотезы возможно во всяком случае не иначе, как с помощью комбинации фактического материала с чистым размышлением, удаляясь при этом от непредвиденного наблюдения. — 407 —
|