|
это виденье простирается назад к самым начальным вещам, до мифической эпохи «Теогонии» Гесиода, к возникновению богов еще задолго до человека, к развитию династий богов, к войне между олимпийцами и титанами; и дальше снова к космогонии, первоначальному оформлению проявленного мира [108]. Поэты смешивают миф и локальную историю свободно и неразборчиво; боги и герои встречаются в реальных местах и в исторически достоверные времена, как у Гомера, и это шокирует философов. «Занятие философа, — пишет Корнфорд, — снять вуаль над историей и мифом и проникнуть в природу вещей, в реальность, удовлетворяющую требованиям абстрактного мышления» [109]. Здесь снова Платон остается победителем в этом споре, т.к. в «Тимее» он становится философом-поэтом, рассказывающим историю творения, в которой человечество не менее важно, чем мир божеств. Человечество является непосредственным наследником мифа, и, как сказал Гераклит, истинным инициатором самопознания. В конце эта философия готовит место любой современной психологии бессозна тельного, простираясь между архетипическим миром идеальных образов и миром человеческого сознания. В этой передаче теоцентрический миф становится антропоцентрической реальностью, в соответствии с которой мы можем стать собой, не потеряв контакт с нашим божественным наследием. Т.о. в древней философской традиции существует свидетельство участия архетипических образов в формировании наших внутренних концепций об отдаленном прошлом, настоящем и будущем. Древний человек, следовательно, не обходился без ритуальных форм и мифических образов, которые были частью его естественного культурного окружения и никакая психология, ориентированная на индивидуума, не могла вообще развиться в древнем мире. Я подчеркиваю этот факт, потому что считаю, что многие современные люди имеют тенденцию искать свидетельства индивидуальной психологии в культурных традициях, где существует только слабое предположение о том, что люди хотели бы найти в себе, так что их поиск заканчивается на собственных проекциях без показательных свидетельств в их поддержку Психология в ее современном контексте Мы подошли к центральному вопросу данной части нашего исследования: когда возникла психология в индивидуальном личностном смысле? Возможно, мы найдем некоторые подобные проявления в греко-романский период, но я сомневаюсь, что поэты или философы того времени были ближе к формулированию психологической позиции, чем древние греки. Поскольку мы следуем за развитием философии как за нашим гидом, нельзя не заметить, как духовное направление работы Платона было разбавлено и сильно заменено материалистической философией, представленной у Аристотеля. Его непосредственное влияния продолжалось прямо до XVII века, порождая экстравертиронанную философию, подавляющую любой интерес к внутренней жизни души. Однако в конце средних веков еще существовало сильное напоминание интровертированной позиции в философии номинализма в качестве полярной противоположности экстравертированному устаеновку. Но философия, можно сказать, в конце концов застряла на фазе реализма и сильно подавила позицию номинализма, т.о. прекратив дальнейшее философское обсуждение или любое взаимодействие между ними. В «Психологических типах» Юнг впервые заметил это пристрастие и подошел к нему с пониманием, которое мы ожидали бы скорее от психологической, чем от чисто философской точки зрения [110]. — 65 —
|