|
Очевидно, что чувство вины может возникнуть только если присутствует амбивалентность, когда ненависть и любовь борются друг с другом и пытаются придти к компромиссу. Эрос сближает людей, агрессия их разделяет. Когда встречаются двое людей или формируется группа, оба первичных инстинкта неизбежно должны столкнуться друг с другом. Результатом этого конфликта является чувство вины во всех его проявлениях, которое блокирует агрессию и дает людям возможность жить вместе. На практике, мы не встречаемся с инстинктами смерти и инстинктами жизни в чистом виде; они всегда до определенной степени смешаны друг с другом. К каждому либидозному стремлению подмешана агрессия. Подавление любых инстинктивных потребностей вызывает частичное разъединение либидозных и деструктивных компонентов. Невротический симптом создает компромисс между сексуальными и агрессивными инстинктами, и пациент получает мазохистское удовлетворение от своих страданий, так сказать моральное обоснование своей болезни. Цивилизация везде развивалась сходным образом, прямые сексуальные стремления все сильнее сдерживались, им дозволялось выходить наружу только вместе с внутренней агрессией, то есть с эротизированным чувством вины. Короче говоря, чувство вины является одним из продуктов вечной борьбы между инстинктами жизни и инстинктами смерти. Если сравнить мораль наших дней с чувствами первобытного стада после отцеубийства, можно заметить, что они состоят из одних и тех же элементов; конечно же, сегодня эти элементы проявляются в более сложных комбинациях, и поэтому их непросто узнать. После отцеубийства эти чувства были реакцией на реальное действие, совершенное во внешнем мире, а сегодня они являются все лишь реакцией на желания. Однако, поскольку все психическое воспринимается как реальное, эта реакция в точности соответствуют реакции на настоящее преступление. Чувство вины и мораль в целом лучше всего доказывают, что люди, в ходе своего развития, прошли через невероятно болезненное самообуздание, чтобы подчинить себе свои инстинкты. Фрейд многократно подчеркивал, что суперэго из поколения в поколение сохраняет традиции, и эти традиции, в лице суперэго, как бы наследуются. Поскольку чувство вины развивается под влиянием суперэго, можно сказать, что чувство вины также наследуется, хотя личный опыт, конечно же, придает ему индивидуальные черты. Нарушения в гармоничном взаимодействии психических механизмов С возникновением суперэго и всего, что с ним связано (вины, наказания и стыда), функция эго стала довольно запутанной. Моральные требования, возникшие под влиянием эго сдерживают и даже отрицают инстинктивную жизнь. «Мораль» регулирует чувства, желания и действия и позже начинает регулировать и мышление. Если суперэго удалось навязать свои требования, инстинктивная жизнь ограничивается. Это особенно верно в случае неврозов. Таким образом, с точки зрения эго невроз представляет собой отрицание жизни. С другой стороны, ограничивая инстинктивные требования, суперэго защищает эго от опасности, исходящей от них. Не только невротик, но и здоровый человек старается контролировать свою инстинктивную жизнь и адаптироваться к реальности, из-за страха перед объективной опасностью, таящейся в инстинктивной жизни, из страха перед кастрацией и из страха перед суперэго. Существует также страх потерять благосклонность суперэго, которое содержит в себе не только агрессивность, но и либидозные компоненты и поддерживает нарциссическое эго. Невротическая адаптация, конечно же, неадекватна, ведь невротик приспосабливает себя к миру, который кажется ему полным невероятных опасностей. Потребность в такой преувеличенной «адаптации» вызвана чрезмерной требовательностью суперэго. — 145 —
|