|
246 крывается нам во время аналитической работы. Он находится в ревнивой и враждебной эдиповой позиции в отношении отца, которого, если не учитывать мать как причину раскола, он все же искренне любит. Стало быть, налицо амбивалентный конфликт, вполне обоснованная любовь и не менее правомерная ненависть, обе направленные на одного и того же человека. Его фобия должна представлять собой попытку решения этого конфликта. Такие амбивалентные конфликты встречаются очень часто, мы знаем другое типичное его решение. При нем чрезмерно усиливается одно из двух борющихся между собой побуждений, как правило, нежное, другое же исчезает. Только избыток и навязчивость нежности нам выдают, что эта установка отнюдь не единственная, что она постоянно должна быть настороже, чтобы подавлять свою противоположность, и позволяет нам реконструировать ход событий, который мы описываем как вытеснение посредством реактивного образования (в Я). Случаи, подобные случаю маленького Ганса, не демонстрируют нам никаких признаков такого реактивного образования; имеются, очевидно, различные способы разрешения амбивалентного конфликта. Междутем кое-что другое мы установили со всей определенностью. Импульс влечения, который подлежит вытеснению, представляет собой враждебный импульс, направленный против отца. Анализ привел нам доказательство этого, проследив происхождение идеи о кусающейся лошади. Ганс увидел, как упала лошадь, как упал и поранился его товарищ, с которым они играли в «лошадку»1. Анализ дал нам право реконструировать у Ганса желание-побуждение, гласившее: пусть отец упадет, ушибется, как лошадь и товарищ. Связь с одним установленным отъездом2 позволяет предположить, что желание устранить отца нашло также менее боязливое выражение. Однако такое желание равноценно намерению устранить его самого, смертоносному импульсу эдипова комплекса. От этого вытесненного импульса влечения пока еще не ведет путь к его замене, предполагаемой нами в фобии лошадей. Упростим теперь психическую ситуацию маленького Ганса, убрав инфантильный момент и амбивалентность; допустим, что он — юный слуга в неком доме, который влюблен в хозяйку и радуется известным выражениям благосклонности с ее стороны. Сохраняется то, что он ненавидит более сильного хозяина дома и хотел бы его устранить; в таком случае самым естественным следствием этой ситуации будет боязнь мести 1 [Там же, с. 47 и с. 74.] 2 [Там же, с. 31.1 247 со стороны этого господина, и по отношению к нему разовьется состояние страха — точно такое же, как фобия лошадей маленького Ганса. Это означает, что мы не можем назвать страх при этой фобии симптомом; если бы маленький Ганс, влюбленный в свою мать, обнаружил страх перед отцом, то мы были бы не вправе приписывать ему невроз, то есть фобию. Мы имели бы дело с совершенно понятной аффективной реакцией. Единственное, что делает ее неврозом, — другая черта, замена отца лошадью. Стало быть, именно это смещение и создает то, что имеет право называться симптомом. Это и есть тот другой механизм, который позволяет покончить с амбивалентным конфликтом без помощи реактивного образования. [Ср. с. 247.j Такое смещение становится возможным или облегчается благодаря тому обстоятельству, что в этом нежном возрасте пока еще очень легко оживить унаследованные следы тотемистического мышления. Пропасть между человеком и животным по-настоящему еще не оценена и, несомненно, не подчеркивается с такой силой, как позже. Взрослый человек, которого любят, но и боятся, по-прежнему стоит в одном ряду с большим животным, которому по-разному завидуют, но от которого также предостерегают, потому что оно может стать опасным. Стало быть, амбивалентный конфликт разрешается не на том самом человеке, а, так сказать, окольным путем — посредством того, что одному из его побуждений в качестве заменяющего объекта подсовывается другое лицо. — 382 —
|