|
1 [Дополнение, сделанное в 1924 году:] См. продолжение в работе «Крушение эдипова комплекса» (\974d). 240 единение сознания вины и эротики; это не только наказание за предосудительное генитальное отношение, но и регрессивная его замена, и из этого последнего источника оно получает либидинозное возбуждение, которое отныне привязывается к нему и находит отвод в онанистических актах. В этом-то и состоит сущность мазохизма. Фантазия второй фазы —о том, отец избивает самого ребенка, как правило, остается бессознательной, вероятно, вследствие интенсивности вытеснения. Я не могу сказать, почему все же в одном из моих шести случаев (у мужчины) она вспоминалась осознанно. У этого ныне взрослого мужчина сохранилось ясное воспоминание о том, как он представлял себе, что его избивает мать, и использовал это представление в онанистических целях; однако вскоре он стал заменять собственную мать матерями школьных товарищей или другими женщинами, в чем-то похожими на нее. Нельзя забывать, что при превращении инцестуозной фантазии мальчика в соответствующую мазохистскую происходит большая инверсия, чем в случае девочки, а именно замена активности пассивностью, и это большее искажение может защитить фантазию от вытеснения в бессознательное. Таким образом, сознанию вины вместо вытеснения было бы достаточно и регрессии; в случаях женщин сознание вины, возможно, само по себе более требовательное, было бы смягчено только в результате взаимодействия того и другого. У двух из четырех моих пациенток над мазохистской фантазией о побоях сформировалась искусная, очень важная для жизни этих женщин надстройка в виде дневных грез, которой выпала функция делать возможным чувство удовлетворенного возбуждения также и при отказе от онанистического акта. В одном из этих случаев содержание (быть избиваемой отцом) сумело отважиться снова проникнуть в сознание, когда собственное «я» стало неузнаваемым благодаря небольшой маскировке. Герой этих историй регулярно избив&чся отцом, а вдальнейшем его только наказывали, унижати и т. д. Но я повторю: как правило, фантазия остается бессознательной и может быть реконструирована только в анализе. Это, возможно, позволяет признать правоту пациенток, которые вспоминают, что онанизм появился у них раньше, чем фантазия о побоях третьей фазы, которую мы сейчас и обсудим; последняя добавилась только позднее, возможно, под впечатлением от школьных сиен. Всякий раз, когда мы верили этим сведениям, мы были склонны предположить, что вначале онанизм находился во власти бессознательных фантазий, которые позднее заменились сознательными. — 168 —
|