Навязчивость, паранойя и перверсия

Как известно, детская перверсия может стать фундаментом для образования такой же по смыслу, сохраняющейся всю жизнь перверсии, которая истощает всю сексуапьную жизнь человека, или она может прекратиться и сохраняться на заднем плане нормального сексуального развития, которое она в таком случае все же всегда лишает известной суммы энергии. Первый случай был уже известен в доаналитические времена, но пропасть между ними почти целиком заполняется благодаря аналитическому исследованию таких сформированных перверсий. Дело в том, что у этих извращенных людей довольно часто мы обнаруживаем, что и они, обычно в пубертатный период, предпринимали попытку начать нормальную сексуальную жизнь. Но она была недостаточно энергичной, и человек отказывался от нее, столкнувшись с первыми же препятствиями, в которых никогда нет недостатка, и после этого окончательно возвращался к инфантильной фиксации.

Разумеется, было бы важно узнать, можно ли утверждать, что инфантильные перверсии в общем и целом возникают из эдипова комплекса. Этого нельзя решить без дальнейших исследований, но и невозможным такое не кажется. Если вспомнить анамнезы, которые были получены из перверсий взрослых, то мы все же заметим, что решающее впечатление, «первое переживание» у всех этих извращенных людей, фетишистов и т. п. почти никогда не относится

243

ко времени раньше шестого года. Однако в этот период эдипов комплекс уже перестал господствовать; вполне возможно, что всплывшее в памяти переживание, действующее столь загадочным образом, предстааняло собой его наследие. Отношения между ним и ныне вытесненным комплексом оставались неясными, пока анализ не пролил свет на период, предшествующий первому «патогенному» впечатлению. Рассудите теперь, сколь мало ценности имеет, к примеру, утверждение о врожденной гомосексуальности, опирающееся на сообщение о том, что пациент уже с восьми или шести лет испытывал симпатиюлишьклицамтогоже пола.

Но если выведение перверсий из эдипова комплекса в целом осуществимо, то тогда наша оценка их получает новое подтверждение. Ведь мы полагаем, что эдипов комплекс представляет собой истинное ядро неврозов1, инфантильная сексуальность, которая достигает в нем своей высшей точки, является фактическим условием невроза, а то, что остается от него в бессознательном, представляет собой предрасположение к последующему невротическому заболеванию взрослого человека. В таком случае фантазия о побоях и прочие извращенные фиксации были бы лишь осадками эдипова комплекса, своего рода рубцами, которые остались после завершившегося процесса, подобно тому, как такому нарциссическому рубцу соответствует пресловутая «неполноценность». В этом отношении я должен полностью согласиться с точкой зрения Марциновски, который недавно представил ее удачным образом («Эротические источники чувства неполноценности», 1918). Как известно, эта мания самоуничижения невротиков является лишь парциальной и полностью уживается с переоценкой себя, имеющей другие источники. О происхождении самого эдипова комплекса и о выпавшей человеку (вероятно, единственному среди всехживотных) судьбе дважды начинать сексуальную жизнь (сначала, как и все другие создания, в раннем детстве, а затем снова, после долгого перерыва, в пубертатный период), обо всем том, что связано с его «архаическим наследием», я уже говорил в другом месте и не собираюсь здесь на этом детально останавливаться2.