Я и другие

2. Индуцированные другими

Там где ты, возникает место.

Рильке

Детей должно быть видно, но не слышно.

Можно поставить себя самого в ложное и в конечном счете безвыигрышное положение. Можно быть также поставленным в ложное и в конечном счете безвыигрышное положение действиями других.

Разговорная речь опять-таки снабжает нас множеством выражений: поставить кого-либо на место, загнать в рамки, загнать в угол, поставить в неловкое положение, отправить на все четыре стороны, завинтить гайки, уста­новить дистанцию, выбить почву из-под ног, затюкать, скрутить в узел, поймать на чем-либо, сбить спесь, прижать к стенке, загнать в ловушку, поймать в капкан, заткнуть рот и т.п.

Чтобы понять в полной мере чье-то переживание своего “положения”, очевидно, необходимо знать не только его собственные действия, но и действия других и то, как другие представлены в его собственном воображении и фантазии.

“Пространство” действий, которым человек, по его ощущению, обладает, зависит и от того пространства, которое он дает себе сам, и от того пространства, которое задается ему другими.

В качестве очень наглядной иллюстрации приведем сообщение одного полицейского, наблюдавшего за маленьким мальчиком, который бегал вокруг квартала. Когда этот мальчик пробегал мимо в двадцатый раз, полицейский наконец спросил, что он делает. Мальчик ответил, что он убегает из дома, но отец не позволяет ему переходить дорогу! “Свободное пространство” этого мальчика было ограничено, так сказать, “интериоризацией” родительского запрета.

Пространство — геометрическое и метафорическое, и ребенка, и взрослого — структурируется во многом под воздействием других. Это происходит все время тем или иным образом и является “общим местом”, трюизмом, и необходимость напомнить об этом появляется тогда, когда феноменология пространства не отдает должного этому фактору4. Рассматривая тот вклад, который вносят другие в экзистенциальное положение человека (в его различных аспектах), мы обнаружим, что ряд ранее возникших соображений сходится воедино в представлении о “ложной” и “безвыигрышной” позициях.

Чтобы понять ту “позицию”, из которой кто-либо исходит в своей жизни, необходимо знать изначальное ощущение своего места в мире, с которым происходило его становление. Понимание своего места в мире в определенной степени развивается в рамках того места, которое задается человеку другими, составляющими первоначальный узел его окружения.

Каждое человеческое существо, будь то ребенок или взрослый, требует определенной значительности в глазах другого, то есть места в мире какого-либо другого человека. Взрослые и дети ищут определенного “положения” в глазах других, положения, задающего пространство для действий. Большинство людей вряд ли выбрали бы неограниченную свободу внутри узла личностных отношений в обмен на полное безразличие кого бы то ни было к тому, что они делают. Разве кто-нибудь выберет себе свободу, если все, что он делает, не имеет никакого значения ни для кого? Похоже, что это универсальная человеческая потребность — стремиться занять место в мире хотя бы одного-единственного другого. И может быть, величайшее утешение в религии — это сознание, что ты живешь перед Лицом Другого. Большинство людей в некоторый момент своей жизни ищут переживания (неважно, было ли оно у них в ранние годы или нет), что они занимают первое, если не единственно важное место, в жизни по крайней мере одного человека. Как утверждалось ранее, любая сколько-нибудь серьезная теория отношений между мужчиной и женщиной не может не принимать во внимание распространенное наблюдение, что оба они ищут другого не только для того, чтобы любить и быть любимым, но другого, с которым бы чувствовалось, что ему доставляет радость то, что его любят. Вообразите себе идеальный роман без этой последней составляющей. Джилл любит Джека. Джек любит Джилл. Джилл знает, что Джек любит Джилл. Джек знает, что Джилл любит Джека. Но Джек говорит, что ему все равно, любит его Джилл или нет. Пока он любит ее, остальное не имеет значения. Что при этом будет испытывать Джилл?