Я и другие

Когда слова человека, его жесты, действия раскрывают его действительные намерения, то говорят, что они подлинны, что они неподдельны, как может быть подлинной, неподдельной монета. Его хмурый неодобрительный взгляд, слово поддержки, улыбка удовольствия — подлинная валюта его “я”.

Действиям, своим собственным и чужим, может приписываться, что они открывают деятеля или же укрывают его, что они “сильные” или “слабые”, “несут полноту бытия” или “опустошают”; наполняют “реальностью” существование деятеля или делают его более “нереальным”, более созидательным или более разрушительным.

Человек, который не открывает себя, или тот, кто, открывая себя, остается непонятым и “неувиденным” другими, может в отчаянии обратиться к иным методам самораскрытия. Эксгибиционист демонстрирует свое тело, часть тела, какую-либо высоко ценимую функцию или умение, пытаясь преодолеть изоляцию и одиночество, преследующие того, кто чувствует, что его “настоящее” или “истинное” “я” никогда не открывалось другим и никогда не было подтверждено другими. Человек, который под действием непреодолимого влечения выставляет на обозрение свой пенис, подменяет жизненное раскрытие раскрытием через этот “предмет”. Анализ такой личности может продемонстрировать, что вовсе не этой вещью он хотел бы повергнуть других в изумление, но самим собой, чьи действия “неубедительны”, “дуты”, “нереальны” и никого не впечатляют. Он хочет выразить через свой половой орган то, что он мнит своим истинным “я”. Но вместо того, чтобы сделать свое латентное “я” явленным и очевидным и таким образом придать своему бытию “силу”, он замыкает себя внутри (подавляет себя) и выставляет наружу свой пенис.

Человек в ложной позиции может не знать, что он пребывает “в” подобной позиции. Только в той степени, в какой он не полностью “в” этой позиции, в какой он не до конца отчужден от “собственного” опыта и “собственных” действий, он может переживать свою позицию как ложную. Вероятно, без этого осознания происходит какая-то остановка в “жизни”. Лишенный реального будущего, которое было бы его собственным, он может быть в том последнем отчаянии, которое, по словам Кьеркегора, не ведает, что оно есть отчаяние. Он в отчаянии, потому что утратил “свое собственное” будущее, так что не может по-настоящему уповать ни на какое будущее. Человек в ложной позиции теряет точку отсчета в себе самом, из которой он мог бы направиться и устремиться, другими словами, спроецировать себя в будущее. Он не находит себе места. Он не знает, где он и куда идет. Он не может прийти ни к чему, как бы ни старался. В отчаянии не существует разницы между одним местом и другим и одним временем и другим. Будущее вытекает из настоящего, настоящее вытекает из прошлого, а прошлое не изменить.