Досье на человека

Уже давно я прошу рассказывать своих клиентов не столько о, себе, сколько о тех людях, с которыми они общались или обща­ются, и тогда пациент начинает оплетать себя информационной паутиной, представляющей собой ясную картину того, в каком положении он находится, заражен ли он дегенерацией и какова степень его заражения, а также, какова степень распада его личности. Дело в том, что одни люди исподволь способствуют разрушению нашей личности, другие же влияют на нее благотворно. Отсюда вытекает и стратегия лечебного, а скорее, коррекционного процесса... Что ж, теперь, я думаю, настало время представить вам нашего подопечного.

Николай Павлович не спеша поднялся, словно обдумывая про себя какое-то решение, и направился в кабинет. Вся компания оставалась в полном молчании, из глубины которого, как пузыри из воды, всплывали редкие вздохи Матвея Голобородько. Вскоре, однако, на пороге гостиной появились хозяин дома и Лукин.

— Проходите, пожалуйста, — участливо сказал Николай Павло­вич, кивком указывая гостю на свободное место.

Лукин бегло осмотрел комнату и присутствующих в ней, со­бравшись решительно направиться к своему креслу, но внезап­но застыл и лишь едва слышно прошептал: «О господи». Одна­ко никто не придал значения мигу его замешательства. Только Ритино лицо наполнилось розоватым оттенком, а ставшие по­чти детскими губы очаровательного психолога, словно эхом, столь же беззвучным и растерянным, отозвались «о господи» и слегка побледнели.

МИМОЛЕТНОЕ ВОСПОМИНАНИЕ

Она положила телефонную трубку и откинулась в кресле. Ее тонко вибрирующая кисть поигрывала сигареткой. Было около трех часов дня и блестящее, хотя уже и не яркое солнце сентября настойчиво просачивалось сквозь шторы. Она любила это время, несущее в себе какую-то потаенную и легкую печаль. И в это же время в ней про­буждались некие странные чувства, столь же потаенные и почти не­уловимые, как летящие паутинки. И в этой призрачной прозрачнос­ти находилось нечто завораживающее и щекочущее ощущения, ко­торые выводили ее за грань обыденности.

Рита глубоко затянулась резковатым дымом, и тонко звенящие колокольчики наполнили голову, затуманивая сознание. Тело посте­пенно наполнялось набухающей ватой. Но ей было известно, что вслед за этой распластанной тяжестью наступит невесомость, и чув­ство экстатического наплыва опрокинет ее в бездну глубочайшего наслаждения, продолжением которого станут их «декадентские игры» с Лукиным.

Они экспериментировали с запредельными ощущениями, пыта­ясь выйти за грань, отделяющую одну реальность от другой, погру­жаясь в откровения секса и марихуаны. Однажды как психолог она задала вопрос, зачем она это делает, и Лукин ей сказал, что таким образом они получают оккультную силу.