|
Еще один замечательный пример культурных изменений в конце восемнадцатого века, породивший самоосознающую личность, можно увидеть в актерском искусстве. Уорман объясняет, что до той поры играть означало становиться персона- 175 жем. Никоим образом это не был вопрос о расщеплении сознания между Я и другим; актер должен был полностью заменить собственную идентичность тем персонажем, которого он играл. В эссе 1743 года мы читаем, что хороший актер «настолько становится той личностью, которую он представляет, что мы и думать перестаем о театре, а он для нас и для себя самого становится тем, кем другой актер может только казаться»135. Хороший актер теряет себя в своих ролях. Один комментатор сравнивал хорошего актера с «жрицей Дельфийского бога, которая, как только восходила на священный треножник, становилась одержимой, и ликом и манерами становилась не собою, но священным оракулом»136. «Таинственный» процесс метаморфоз актера стал источником беспокойств в конце 1700-х гг., когда возникли вопросы, действительно ли актер становится персонажем, которого играет, путем «замещения идентичности» или вместо того имеет место «расщепление личности». По мере приближения последних десятилетий века стали говорить, что актер не «замещает», а лишь «до определенной степени» принимает идентичность персонажа, которого играет137. Происходил решающий поворот к объективности, и акт «замещения» резко упал в цене. Несмотря на то, что на протяжении истории встречались фигуры, обладавшие индивидуальностью, например, Александр Македонский или египетский фараон Тутанхамон, никогда ранее в истории не было времени, когда эта индивидуальность резонировала с коллективным сознанием и становилась бы целью для каждого138. Появляющаяся структура самости, формирующая основу такой индивидуальности, сильно увеличила ценность сепарации по сравнению со слиянием, и редуцировала женское до материнских функций. Почему же сознательное Я пошло по такому пути развития? Для того, чтобы индивидуальная личность проявилась полностью, как это случилось к концу восемнадцатого столетия, человеческое сознание должно было пройти через испытания комплекса слияния. Должно было произойти развитие в сторону рационального эго как носителя идентичности и в сторону обретения способности дифференцировать субъект и объект, в отличие от слияния, прежде чем мог фактически выкристаллизоваться, а не оставаться фантастической и ускользающей це- — 127 —
|