|
В том, что за этим последовало, мы можем увидеть влияние более мощной активизации архетипического ядра комплекса слияния, иллюстрирующее внезапную «смену масштаба» эмоциональной жизни Джона: «Я сломался, я разъярился из-за ее холодности. Я закричал на нее: «Чего ты хочешь от меня?» Я почувствовал сухую боль в груди, словно бы в меня выстрелили стрелой. Совершенно нехарактерно, но я стал бить себя в грудь, расшагивать, говорить зло и с напором. Я выбежал в дру- 140 гую комнату и разнес стул. Я чувствовал себя молодым, растревоженным и полностью униженным. Я никогда, никогда не реагировал так ни на что. Но я почувствовал, что достучался до нее. Она схватила меня и дала мне ощущение физического удерживания. И хотя я осторожно «сканировал» ее в поисках опасности, я все же был успокоен тем, что она меня держала, и рад, что она больше не была холодна, или зла, или не сходила с ума, и особенно — что она больше не обвиняла меня во всем, сама не беря ответственности ни за что». Как Аттис сходит с ума и кастрирует себя, так и Джон пережил эпизод безумия, сломав стул и потеряв контроль над эмоциями. В процессе регресса в молодое состояние он нашел защиту у своей жены, как и в культе Кибелы ее последователи, галлы, находили защиту, кастрируя себя, полностью посвящая себя ей94. Как Аттис, он пожертвовал своей потребностью в творческой работе. В каком-то смысле Джон служил Кибеле, сохраняя верность определенной ограниченной душевной «территории», которую он редко рисковал покинуть, и это мешало ему реализовать его значительные творческие дарования. Когда он решался сепарироваться и позаботиться о своих собственных потребностях, крайняя тревога толкала его назад к его безопасной территории и прочь от серьезной творческой работы. Так история Джона показывает неудачу позитивного и любящего соединения с его собственной женской стороной, представленной в мифе Сагаритис Эта способность помогла бы ему отделиться от сферы комплекса слияния, который доминировал в его отношениях с женой. Вместо того он «сепарировался» неполноценным образом, становясь мрачным и «раздраженным» на жену, а затем бросая свои творческие занятия. Вспомните также, что после того, как Сагаритис была убита, Аттис испытывает печаль — не по нимфе, объекту своей любви, но из-за того, что предал Кибелу. Также и Джон чувствовал себя виноватым и неправым из-за того, что не был близок с женой, из-за своей натужной и несвязной попытки проявления эмпатии. Он видел, что предает жену, но не свои творческие потребности. Любое ощущение живой, внутренней реальности исчезло для Джона; его внимание все было посвящено жене и угрызениям совести по поводу нее. — 100 —
|