|
Он ответил: «Вы прочитали, что я написал. Можете вы мне сказать, почему я с таким пониманием себя так же невротичен, как и прежде? Согласно теории, я должен был вылечиться, ибо я вызвал у себя в памяти самые ранние воспоминания. Я читал о таком большом количестве случаев, когда люди вылечивались с меньшим самопониманием, чем у меня сейчас. Почему же я исключение? Пожалуйста, скажите, что я упустил и от чего страдаю и сегодня». Я сказал ему, что в настоящий момент не могу объяснить, почему его невроз в результате действительно удивительного самопознания не был излечен. «Но, — сказал я, — разрешите получить больше информации о вашей личности». — «С удовольствием», — ответил он. «Вы ранее сказали, что проводили зиму в Ницце, а лето — в Энгардине. Я предполагаю, что вы — сын состоятельных родителей». — «Ох нет, они совсем небогаты». — «Ну тогда вы заработали свои деньги сами?» — «О нет», — сказал он, ухмыляясь. «Но как же тогда?» — спросил я, немного помедлив. «О, об этом не стоит. Я получил их от одной женщины, ей тридцать шесть лет и она учительница в школе. Это в Лийазоне, знаете?» — добавил он. «Вы не думаете, — предположил я, — что факт получения вами финансовой поддержки от одной небогатой женщины мог быть причиной, затрудняющей ваше лечение?» Но он лишь рассмеялся над моей, как он сказал, «абсурдной игрой», которая, по его мысли, никак не связана с научным пониманием структуры его невроза. «И все-таки, — сказал он, — я говорил с ней об этом, и мы оба согласились, что это не имеет значения». На это я ответил: «Вы допускаете всерьез, что в результате обсуждения этой ситуации исчез сам факт — то, что вы получили помощь от бедной женщины. Представьте, что вы не имеете чужих де- Аналитическая психология и воспитание 43 нег». После этих слов он безмолвно встал и вышел. Он был один из тех, кто думает, что мораль не имеет отношения к психологии, и обдуманный грех — не грех, так как интеллектуально рационализирован. С такими взглядами можно войти в жизнь, только если являешься преступником. Но этот пациент не был преступником, а лишь современным интеллектуалом. Я верю в силу и достоинство интеллекта, но чувства тоже нельзя недооценивать. Они — не только инфантильное сопротивление. Если анамнестическая стадия анализа уже пройдена, что возможно лишь при достаточном исследовании всего осознанного материала — воспоминаний, вопросов, сомнений, то можно переходить к анализу бессознательного. Здесь мы вступаем в новую сферу. С этого момента мы занимаемся непосредственно живым душевным процессом, а именно снами, которые несут это бессознательное. Сны — не простые репродукции воспоминаний, не абстракции пережитого. Они — истинные манифестации бессознательной творческой деятельности. Здесь нет полного соответствия моего понимания позиции Фрейда, считающего сны исполнением желаний, что лишь в определенном смысле охватывает сущность сна. — 29 —
|