|
Поэтому гипотеза коллективного бессознательного не более смела, чем положение о существовании инстинктов. Она охотно допускает, что человеческая деятельность в очень большой степени вызвана инстинктами и вполне независима от рациональной мотивации сознательной психики. Так, если утверждается, что воображение, восприятие и мышление вызваны действием подобных врожденных и всеобщих формальных элементов, то здравый ум не найдет здесь ни больше ни меньше, чем в теории инстинкта. Хотя такой упрек в мистицизме частенько сопровождает мою концепцию, я еще раз повторю, что понятие коллективного бессознательного имеет не спекулятивное, не философское, но эмпирическое, практическое основание. Просто вопрос надо поставить так: существуют или нет бессознательные, универсальные формы такого рода? Если они существуют, тогда существует та часть психики, которую можно назвать коллективным бессознатель- 154 ным. Да, определение коллективного бессознательного не всегда легкая задача. Недостаточно сказать, что все это — архетипический продукт, на бессознательное часто проецируются действия языка и образования. Надо исключить также криптомнезию', которая в некоторых случаях играет определенную роль. Несмотря на эти трудности посторонних влияний, все равно остается достаточно много индивидуальных примеров, демонстрирующих автономное воссоздание мифологических мотивов, и это исключает всякие сомнения. Если же такое бессознательное можно найти везде, то психологическое объяснение должно строиться на этом и следует подвергнуть резкой критике существующие личностные этиологии. Все, что я говорю, можно пояснить на конкретном примере. Вы, возможно, читали Фрейда и его обсуждение одной из картин Леонардо да Винчи: «Св. Анна с Марией и младенцем Христом»2. Фрейд смотрел на эту картину в свете того, что у Леонардо было две матери. Такое причинное объяснение — личностно. Сейчас не стоит останавливаться ни на том факте, что это одна из самых уникальных картин, ни на том несоответствии, что Св. Анна приходится Христу бабушкой, а не, как получается у Фрейда, матерью, но сейчас стоит заметить вплетенный в личностную психологию надличностный мотив, знакомый нам из других сфер. Это мотив двойной матери, архетип, обнаруживаемый в мифологии и сравнительной религии в разных вариантах. Такой архетип формирует основу бесчисленных «коллективных представлений». Я могу вспомнить, например, мотив двойного происхождения, то есть происхождения от человеческого родителя и от божественного, как у Геракла, который получил бессмертие, нечаянно усыновленный Герой. То, что было мифом в Греции, — было цо этого живым ритуалом в Египте: фараон по природе — и человек, и божество. В родильных палатах египетских храмов второе божественное зачатие и рождение фараона изображены на стенах, он — дважды рожден. Эта идея лежит в основе всех — 111 —
|