|
Много лет назад я был в командировке в одном областном центре, находящемся далеко от Москвы. Там мне показали одного мальчика. История его была довольно банальна. Отец пьяница, мать тоже. Мать спилась быстрее отца, ее лишили родительских прав. Отец выгнал сына из дома. Тот поселился у бабушки. Когда ребенку было четыре года, он забрел в лес. Это с ним и прежде случалось, ведь полуграмотная бабушка целые дни возилась на огороде и внуку почти не уделяла внимания: своих забот хватало. Вот и на сей раз мальчишке нечего было делать, и он пошел собирать лесные ягоды. И тут на него наткнулся медведь. Мальчик перепугался, залез на дерево и решил там отсидеться. Медведь, видно, был неголоден и неразъярен, он пошел своей дорогой, но перепуганный ребенок еще долго не мог придти в себя от этой встречи. Спустя несколько часов он спрыгнул с дерева и наутек пустился в деревню к бабушке. Та его крепко обругала и для пущей важности еще и избила. У мальчика началось сильное заикание, недержание мочи и кала — это был невроз. К счастью, кратковременный. Что я посоветовал врачам в отношении ребенка, я уже не помню. Я бы никогда и не вспомнил эту историю, если бы спустя много лет не приехал в одну психиатрическую больницу консультировать пациентов и в одном из отделений мне не показали взрослого человека, находившегося на принудительном лечении. Этот человек был наркоманом, гомосексуалистом, большую часть жизни провел в тюрьмах. Когда я стал изучать историю его жизни, оказалось, что это тот самый мальчишка, которого когда-то смотрел из-за его заикания, случившегося после встречи с медведем. Как же он прожил эти годы? Бабушка отдала внука в детский дом, там он учился плохо, воровал, убегал, с 12 лет пристрастился к водке, а потом к наркотикам. Сменил пять детских домов. Дважды переносил сотрясение мозга, а уж ушибов головы было видимо-невидимо. И все в драках. И почти всегда в пьяном виде или в состоянии наркотической одурманенности. В 16-летнем возрасте поехал к отцу. Тот сына не принял. Общение кончилось дракой. Покидая отца, забрал у того шапку. Отец подал в милицию. Сына осудили. Потом судили еще пять раз: то своровал несколько килограмм ягод, то подрался. Выйдя из очередной отсидки, пристраивался к какой-нибудь женщине, начинал с ней сожительствовать, но очень скоро обворовывал ее и скрывался. Ловили, опять тюрьма. А денег нужно было все больше: наркотики стоили недешево. И они совсем уже разрушили его силы, ни на что уже он не был способен — и на работу не брали, и женщинам уже был не нужен. — 206 —
|