Введение в психиатрическую клинику

Из этих наблюдений мы должны заключить, что больная в общем довольно хорошо воспринимает и применяет получаемые впечатления; она лишь недостаточно понимает обращенные к ней слова. Таким образом, рядом с полной неспособностью го­ворить существует и довольно высокая степень словесной глухо­ты. Больная не обнаруживает особенно заметной окраски настроения она в общем равнодушна, мало интересуется окру­жающим, много спит. Если на нее обращают много внимания, то она становится приветливой, если оставить ее без внимания, то она плачет, так было, напр., когда один раз забыли вывести ее вместе с другими больными в сад. Желаний или страха она не выражает; возбуждений не замечалось. Поведение ее совершен­но правильно, она опрятна, ест сама, здоровается с врачом, охот­но исполняет предписания.

За 4 месяца, как больная у нас, ее телесное и душевное состояние в существенном не изменилось; только вначале она была неопрятна, ее приходилось кормить, она казалась слабоум­ней, чем сейчас. Это течение с самого начала говорить против предположения о паралитическом заболевании, так как наблю­даемые в тех случаях очаговые явления, за редкими исключения­ми, обыкновенно очень быстро сглаживаются. Мы вынуждены поэтому принять, что здесь, вероятно, имело место более ограни­ченное разрушение коры в области островка, которое распростра­нилось с одной стороны на третью мозговую извилину, а с другой на височную долю. На самом деле больная перенесла два удара, первый — легкий — восемь месяцев тому назад, второй — три недели, спустя. После первого она еще в состоянии была исполнять свои домашние работы; после второго наступил силь­ный паралич правой руки и потеря речи. Вместе с тем больная перестала спать, стала тревожна, спутана, возбуждена, хотела лишить себя жизни и однажды даже бросилась в реку, но сама же вышла назад. До, того она, говорят, всегда была здорова и жизнерадостна, в молодости у нее был незаконный ребенок. Ее бабушка была душевнобольна.

Если мы захотим составить себе суждение о том, какого рода болезненный процесс в мозговой коре мы имеем перед собой, то, в виду повторных припадков, внезапного появления рас­стройств и их большой продолжительности и постоянства мы раньше всего должны будем думать о кровоизлиянии или заку­порке сосудов. Но кроме того глубокие изменения всей душевной жизни, а именно большая тупость больной, которая вряд ли мо­жет быть объяснена одним ограниченным разрушением коры, с большой вероятностью указывает на более общее участие мозго­вой коры в болезненном процессе. Мы поэтому можем, по-ви­димому, себе представить, что артериосклеротические процессы в мозговых сосудах вызвали сначала расстройства питания, а за­тем очаги размягчения. За это понимание говорит также возраст больной. Артериосклероз обыкновенно развивается на 6—7 де­сятке жизни, только в исключительных случаях раньше. Разви­тию его благоприятствует злоупотребление алкоголем, сильное курение табаку, а также частые душевные волнения и чрезмер­ное телесное напряжение, далее роскошный образ жизни; об­щим результатом всех этих причин может явиться повреждение стенок сосудов. Безусловно важную роль играет и луэс, однако пока еще остается открытым вопрос, насколько некоторые вы­званные им болезни сосудов могут быть сближены с остальными формами артериосклероза.